Искусственный отбор: что не так с венчурными фондами в России
Несмотря на огромный технологический и научный потенциал, российский венчурный рынок пока существенно отстает от мировых лидеров. И похоже, у этого есть системные причины. О них в колонке для Forbes размышляет бизнес-ангел и основатель ГК «Спутник» Максим Пудалов
Российский венчур на фоне мирового всегда был очень мал и продолжает сжиматься. По данным ГБУ «Агентство инноваций Москвы», темпы сокращения венчурных инвестиций в России в первом полугодии 2024 года составили 17% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. А средний чек сделки в первом полугодии 2024-го был всего $0,62 млн против $0,95 млн годом ранее. Отчасти негативная динамика связана с полным уходом зарубежных инвесторов, но даже в прежние времена их присутствие не драматично меняло картину. По данным Московского инновационного кластера (МИК), общий объем венчурных сделок в России за пиковый для рынка 2021 год составил $2,6 млрд. Это капля в море по сравнению с мировым венчурным рынком, который в тот же год оценивался в $612 млрд. Получается, что доля России в нем даже в хорошие годы составляла менее 1%, хотя по размеру экономики мы шестые в мире.
В чем причины такого положения дел? Одна из ключевых проблем — подмена венчурного рынка фондами, играющими не по рыночным правилам. Некоторые из них изначально даже не создавались для поддержки стартап-индустрии, поэтому их стратегия по работе с проектами на всех этапах противоречит концепции предпринимательства.
Конкурс презентаций и контроль вместо поддержки
Начнем с того, что кандидаты на звание проекта в подобных фондах отбираются конкурсным путем. Изначально в концепции конкурса нет ничего плохого, однако здесь она реализована искаженно.
Во-первых, опыт экспертов, входящих в жюри, зачастую далек от ниши рассматриваемых стартапов. Например, проект платформы для учета запасов полезных ископаемых могут оценивать представители из сферы кибербезопасности.
Во-вторых, процесс отбора непрозрачен и решения принимаются на основе личных впечатлений. Доходит до того, что участники жюри в личных беседах иногда не могут объяснить, почему они коллективно выбрали тот или иной проект. В таких условиях на первый план выходит не реальный бизнес-потенциал стартапа, а умение красиво подать идею. Любопытно, что под этот запрос на рынке быстро появились консультанты, которые учат «грамотно» оформлять заявки в фонды и защищать презентации. Они, надо признать, успешно справляются со своими задачами. Но к реальному бизнес-консультированию это отношения не имеет.
Впрочем, отбор проектов — даже не главное. Основная проблема заключается в том, что работа с победившими конкурсантами строится не по принципу менторства и помощи в поиске оптимальной бизнес-модели, а по принципу контроля и фактического запрета на тестирование гипотез.
Попадая в подобный фонд, предприниматель берет на себя обязательство обеспечить соответствие проекта изначальному бизнес-плану. Однако это в корне противоречит главной идее стартапа — менять бизнес-модель (пивотиться) столько раз, сколько потребуется для выхода в подходящую рыночную нишу. Понятно, что фонды идут на этот шаг, чтобы защититься от потери денег, выданных в виде грантов и субсидий, ведь риск финансовых потерь для большинства из них — это риск «растраты» с последующей уголовной статьей. Но для бизнеса это неотъемлемая часть работы и точка роста. Без него нет и развития. Стартаперы, в свою очередь, тоже теряют мотивацию развиваться самостоятельно. Да и времени не остается — оно по большей части уходит на подготовку самых разнообразных отчетов. Иногда даже приходится нанимать