Вишневый пирог не плесневеет: 5 причин, почему "Твин Пикс" — великий сериал
Ровно 30 лет назад, 8 апреля 1990 года, вышла первая серия «Твин Пикса» — сериала, который без преувеличения изменил мир. Алексей Филиппов исполнил смертельный номер — прошелся по улочкам легендарного городка и кратко напомнил, почему он так любим.
Феномен «Твин Пикса» можно описать миллионами разных способов — заходя через главную улицу, прокрадываясь дворами или даже обозревая его ландшафт с высоты птичьего полета. Большинство из этих маршрутов будут банальны, как и ключевая для любого важного (да и проходного) произведения мысль: у каждого свой «Твин Пикс».
Возможно, секрет обаяния сериала Дэвида Линча и Марка Фроста в соединившемся пучке мифологий (хотя «Охотники за привидениями» не рекомендовали «скрещивать лучи»). Мифология самого сериала, которая растет и множится за счет выхода новых серий, побочных книг и исследований, зрительских теорий, народного творчества и разного рода последователей. Мифология современного телевидения, которое на стыке тысячелетий нашло в себе новые силы дать пинка под зад кинематографу и отвоевать у него существенный кусок зрительского внимания и уважения. Наконец, мифология самого Дэвида Линча, чьи сновидческие кинематографические прогулки по американскому пригороду (и не только) соединились в «Твин Пиксе» с космогонической энергией телевидения 1990-х (и потом 2010-х), чтобы сотворить странный новый мир. Дикий, но симпатичный.
Тем не менее формат тоста подразумевает соединить эти дежурности в небольшую прочувствованную речь. За здоровье молодых! То есть — долгих лет Твин Пиксу.
«Твин Пикс» начал новую революцию на телевидении
Уже 20 лет мы живем в эпоху «золотого века» телевидения; то ли вторую, то ли третью — тут хроникеры путаются. Первый Golden Age случился после войны: в 1950-е телевидение укрепило свои позиции, начав экспериментировать с более сложным и серьезным материалом. «Твин Пиксом» 1950-х была, пожалуй, «Сумеречная зона» Рода Серлинга — альманах мистических и научно-фантастических историй об экзистенциальных поисках человечества. Шоу повлияло на целый сонм режиссеров и авторов — от Фрэнсиса Форда Копполы до Ричарда Келли, — и его дважды возрождали или перезапускали в довольно символичные для индустрии моменты. Первый раз — в середине 1980-х, период, который иногда классифицируют как второй «золотой век» телевидения. В него попадают и сериалы начала 1990-х вроде «Диких пальм» или сегодняшнего юбиляра. Третье возрождение предпринял в прошлом году Джордан Пил — режиссер «Прочь» и «Мы». Его уже можно отнести к так называемому пику ТВ, нынешнему периоду перепроизводства контента, которое стало следствием хорошей жизни благодаря третьему «золотому веку» — стартовавшему на подступах к нулевым благодаря «Сексу в большом городе» (1998–2004), «Клану Сопрано» (1999–2007), «Прослушке» (2002–2008) и другим уже классическим шоу.
Вся эта мифология важна при разговоре о «Твин Пиксе», так как он сам напрямую работает с телевизионной «сумеречной зоной», другим измерением, являясь одновременно мистической мыльной оперой, в которой персонажи смотрят «мыло» настоящее, а также репортажем из американского бессознательного. Вигвама, где хранится вытесненное об американской действительности: городские легенды о смерти Кеннеди (видео убийства впервые показали по телевизору в 1975 году), вынесенная за скобки телевизионных сюжетов сексуальная жизнь, насилие, криминал и наркотики, ужасы истории. Все это обретает фантасмагорическую форму в сериале, который будто бы скроен по законам бестолкового жанра, но соединяет на экране выхолощенную реальность американского ТВ со снами о реальности подлинной будто бы задремавшего зрителя. Впоследствии все это прорвется на кабельное и стриминговые сервисы: жестокие убийства, мир криминала, запутанные семейные отношения и сложный быт коренных американцев. «Твин Пикс» знакомил зрителя с газетной повесткой, не прибегая к публицистическим языку и интонации. И этим, конечно, не исчерпывался. Но почву для современного раздолья тоже подготовил.