Где человек
Такие вещи разрушают мир. И буквально, и внутри — рушится понимание мельчайших связей, порядок в душе.
Трагедия в Политехническом колледже в Керчи запредельная в этом смысле: 19 погибших на момент сдачи номера, множество пострадавших, более 50 человек получили ранения, большинство — совсем молодые ребята, практически дети.
В этот день мы сдавали номер, и это дало нам психологическую фору: в такие моменты важно что-то делать, а не переживать ужас в себе. Профессиональные рефлексы и деформация. Меняем обложку? Кому ехать в Керчь? В тот момент мы знали только,что подозреваемый — 18-летний студент четвертого курса Владислав Росляков, что он вроде бы купил помповую винтовку и устроил бойню в духе трагедии в американской школе «Колумбайн». Свидетели, очевидцы, магазин… Стоп.
Мы, к сожалению или к счастью, работаем в журнале, а не на информационном сайте, и вы знаете о трагедии уже больше нашего. И от этой мысли мне стало легче. Не знаю, чем и кому сейчас может помочь лишняя деталь или, не дай бог, версия. В последнее время мы научились ценить отсутствие домыслов больше, чем лишнюю информацию.
Поэтому мы имели роскошь превратиться в обычных людей.
А что может сделать обычный человек — если он не спасатель, медик, следователь или журналист, работающий на месте?
Просто посочувствовать родным погибших и пострадавшим. Кажется, что сейчас рядом и мои ушедшие родные и близкие. Не всех это утешит, но я знаю точно, что смерть любимого человека — вовсе не конец общения с ним.
Понять: если мы выясним, как, то попытаемся помочь тем, кому сможем.
Поговорить с близкими — может быть, у кого-то из них шок и нужна поддержка. Хотя, думаю, все в порядке.
Поблагодарить тех, кто спасал и спасает. Спасибо вам! Мы-то знаем, что репортер на месте трагедии должен найти героев: их смелость, профессионализм, подвиг свидетельствуют о том, что мир еще не сошел с ума. Пока мы знаем мало, но узнаем больше.
Ни в коем случае не искать новых виновных на основе сомнительных первых версий. (Они и на этот раз были — и, как всегда, провоцировали гнев и агрессию. Мне кажется, провоцировать людей, пребывающих в шоке, — тоже преступление.)
Не доверять тем, кто пытается использовать трагедию в политических целях и для прочего пиара: подозрительны они явно.
Сказать «стоп» бессмысленному серфингу в новостях — все уже просмотрено, сюжеты и свидетельства повторяются уже по третьему разу, а ни пользы, ни облегчения от этого нет.
И тут можно рассудить логически. Для того чтобы разрушенный мир восстановить, в него нужно внести порядок. Обычно это достигается усилием мысли. Но как мыслить, когда информации еще мало?
Конечно, нужно будет понять, как все произошло: учесть обстоятельства, которые могут прояснить, как это могло случиться у нас и с нами. У следователей своя работа, у общества — своя. Но требуется время: стремление сделать хоть что-то как можно быстрее явно не поможет. Экстренные, но хаотичные меры иногда утешают и чиновников, и публику; если так — что ж, пусть будет пара бессмысленных законопроектов.
Но о чем можно думать, чтобы собраться, когда фактов так мало? Не знаю, но точно надо думать без гнева и страха, спокойно.
Я вот вспомнил великого криминолога и гуманиста Нильса Кристи. На лекции в Москве он как-то комментировал и стрельбу в американских школах: люди стали дальше друг от друга, закрылись и окуклились в одиночестве, с которым не все могут справляться. Там, где раньше был отеческий подзатыльник, теперь — вызов полиции; где гнусные, но мелкие подростковые терки, теперь — без слов и ругани — холодные пушки.
Возможно, это не имеет отношения к делу, но захотелось увидеть людей ближе. Людей, а не роль или функцию. И это уже неплохо.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl