Переосмысляя красоту: как изменились наши представления о маскулинности и феминности
К 2020 году стандарты красоты и мужчин, и женщин настолько изменились, что мы перестали до конца понимать, где проходят границы маскулинности и феминности. Стилист Александра Добрянская рассуждает, как мы сегодня переосмысляем отношение к своему телу и тому, во что мы его одеваем.
О переменах в мужском и женском
Архитектор Адольф Лоос, автор знаменитого «Орнамента и преступления», был большой любитель порассуждать о костюме. Его эссе об одежде — это рассуждения, по тональности располагающиеся где-то между социальной критикой и легкомысленными глянцевыми статейками. Вот их названия: «Обувь», «Белье», «Мужские шляпы».
А вот цитата из его статьи «Женская мода»:
«Женщина завоюет равенство с мужчиной не провокацией его чувственности, но благодаря экономической независимости <…>. Женщина не будет расти и падать в цене в зависимости от вожделения мужчины. И тогда бархат и шелк, цветы и ленты, перья и краски окажутся бессильными. Они исчезнут».
Они действительно исчезли, и о них мы помним почти благодаря одним лишь вечерним платьям. Женский костюм сегодня, хоть и испытывает отчаянное тяготение к девичьей нежности, все же в массе своей весьма прост и неказист. И под стать ему костюм мужской — скорее, городская униформа, чем собственно костюм.
Современная одежда обоих полов удивительно десексуализирована и похожа на удобные детские вещи, в которых хоть сейчас можно отправиться в песочницу:
«Мужчины и женщины в «малышовой» одежде словно бы декларируют, что стратегии поиска партнера вообще никогда не занимали их умы; секс может разве что захватить их врасплох», — это уже Энн Холландер, историк моды, образца 1994 года.
Индустрия вокруг мужского тела
Размышления об идеалах красоты — только на первый взгляд эстетская безделка в духе видеороликов «Женский макияж за 1000 лет». Но все, конечно, куда глубже, ведь сама рефлексия понятия красоты — явление элитистское. Красота, какой мы ее знаем по истории искусств, — это по большей части красота глазами богатых. В огромной степени она есть отражение социального запроса на отдельность и инаковость, красота-стигма.
В «Истории красоты» — масштабной монографии, вышедшей под редакцией Умберто Эко, — подробно выписаны мельчайшие изменения идеала в его связи с эпохой. Интересно не только то, как меняется «модное тело» в зависимости от обстоятельств, но и то, как оно живет и двигается: так, женщин XVII века как будто бы расколдовывают — они «начинают» не только добродетельно сиять красотой, но и проявлять индивидуальный характер. Причины? Как минимум одна: укрепление женской монархии. Женщины начинают масштабно действовать — и это действие немедленно приковывает к себе внимание.
Причины наших игр в переодевание в огромной степени социальные, и было бы наивно полагать, что распределение гендерных ролей в современном мире никак не влияет на наш внешний вид. Конечно, влияет. Правда, сегодня человек любого пола — это прежде всего работающий человек; консервативность в распределении гендерных ролей очень хорошо заметна в костюме элит — пожалуй, это та область, в которой перемены происходят медленнее всего: вспомним хотя бы наряды Мелании Трамп или Кейт Миддлтон, которые традиционно принято обсуждать больше, чем поведение их носительниц, известных в первую очередь как жены своих мужей.
Как и во все времена, феминность и маскулинность в образе формируются не в вакууме, а на основании наших ожиданий друг от друга. И с этими ожиданиями явно что-то происходит. Вот например: согласно прогнозам Allied Market Research, мужчины в 2022 году будут вовсю ухаживать за собой в общей сложности на $166 миллиардов — в таких цифрах оценивают рынок мужской косметики. За 2018 год продажи мужских уходовых продуктов выросли на 7% — это данные из официального отчета NPD. Другая интересная цифра — из прогноза все тех же NPD: сегодня порядка 40% людей в возрасте 18-22 демонстрируют интерес к гендерно-нейтральной косметике.