От лампочки до «Огонька»
«Лампочке Ильича» исполнился век. А одноименной фотографии Аркадия Шайхета — 95 (она была опубликована в «Огоньке» за 1925 год и стала знаменитой практически сразу). Сто лет спустя наш журнал вгляделся в то, как зажигали огоньки в сельской России, и в то, как они нам светят теперь.
В середине ноября 1920‑го вождь мирового пролетариата с супругой отправился в однодневное турне под Волоколамск, где в Кашине и Яропольце присутствовал на открытии первых сельских электростанций в России. Дело было в канун принятия ГОЭЛРО — знаменитого плана электрификации страны, которая жила при лучине, и советский глянец принялся лакировать эту историю с ходу: выражение «лампочка Ильича», по сути, и возникло после этой поездки.
Увы, за кадром, как часто бывает в таких ситуациях, остались существенные детали. Например: как каждое из этих сел пришло к своей лампочке и почему оба как спорили, так и спорят о том, кто был первым.
К новой жизни
На главной улице Кашина — устойчивый запах навоза, который, кажется, не зависит от направления ветра; это дают о себе знать расположенные по соседству фермы агрохолдинга. Фирменный магазин «Маруся», скорее даже ларек, активно торгует несколькими видами молока, творога и сметаны с разными процентами жирности. Подобраться к этому богатству непросто из‑за лужи серьезных размеров, но кашинцы идут на штурм по брошенным доскам: в сетевых магазинах дороже, а качество уж точно не лучше… Впрочем, на этом все симпатии к агрохолдингу, который прежде назывался колхоз «Путь Ильича», заканчиваются. Это прежде предприятие считали родным, теперь там сплошь мигранты. Да и руководство безразлично к чаяниям местной общественности.
— Мы теперь живем не вместе, а обособленно,— кипятится глава территориального отдела «Кашинский» Александр Флегонтов.— Раньше всегда выручали друг друга: то мы им отправим трактор дороги почистить от грязи с полей, пока не оштрафовали. То они нам предоставят мастерскую со сварочными и токарными работами. По-соседски все было, а потом их новое руководство мне в лицо так и бросило: «Твои деревенские заботы нас не волнуют». Засранцы они самые настоящие: навоз вовремя не вывозят, вот вонь и не выветривается.
Но особое возмущение главы вызывает новый курс агрохолдинга в отношении юбилея: ровно век минул, как Ленин приезжал на открытие электростанции в Кашино, а этим хоть бы хны. Как же так, ведь это ж родная история…
— Для большевиков это тоже, конечно, был пиар-ход,— объясняет, стараясь при‑ меряться к современным реалиям, Дмитрий Тыщенко, который взялся провести по кашинскому музею.— А что вы хотите? Это ж не просто общение вождя с массами, а знаковое событие, переход к новой жизни.
Та изба, где Ленин с сельчанами этот переход обсуждал, не пережила Великой Отечественной — по сохранившимся фото сделали точную копию. Внутри просторно и очень холодно: отопления нет, так как после череды реорганизаций неясно, на балансе какой организации в итоге оказался музей.
Впрочем, дореволюционные артефакты все равно взгляд притягивают: они тут все как родные — исполинский самовар, старорежимная сахарница, венские стулья… Ну и, конечно, экспонаты, связанные с визитом Ленина и электрификацией. Экспозиция об этапах освещения в России — в красном углу: тут и лучина, и восковые свечи (судя по внешнему виду, их как задули в 1920‑м, так и не зажигали), и керосинки, и целое собрание лампочек электрических. Правда, главного экспоната нет.
— К сожалению, ту самую «лампочку Ильича» не уберегли,— разводит рука‑ ми Дмитрий.— В середине 1990‑х музей не раз грабили, вот предметы и отдавали на реставрацию — целее будет. Наша «лампочка Ильича» скиталась по мастерским, а потом сгинула: следов не нашли.
Вглядываюсь в фото. Вот Ленин с Крупской среди местных. Вот фотокопия записки из блокнота. Почерк не оставляет сомнения — писал Ленин. Вчитываемся: да это «навигатор Ильича» с описанием, по каким дорогам добираться до Кашина. И что его сюда повело? Судя по записке, ведь изрядная глухомань. Нам объясняют: а мужики наши с него слово взяли…
История следующая. Название Кашино — это от того, что местная речка, разливаясь по весне, превращала окрестные луга в кашку из воды и травы. Так или нет, но лен рос отменно и считался главной агрокультурой.
— Здесь масло делали из льна,— втолковывает Александр Флегонтов.— Прослышав о технических новинках, мужики и скумекали: а давай для маслобой‑ ни сделаем электропривод вместо того, чтобы гонять лошадей по кругу. Да и посреди деревни устроим иллюминацию. Что‑то купили, что‑то у соседей выменяли. Сейчас бы сказали: местное самоуправление…