Нотр-Дам: второе рождение
В эпопее с трагическим пожаром главной достопримечательности Парижа начинается самое интересное — восстановление здания с почти тысячелетней историей. Кому это доверить и где в современной Франции взять столько знатоков средневековых ремесел, без которых собор не восстановить?
Вокруг собора Парижской Богоматери по-прежнему закрыт проход, вдоль полицейских заграждений фотографируются туристы, стараясь, чтобы осиротевшие без шпиля башни попали в кадр. Но пресса говорит о Нотр-Даме все меньше, журналисты переключились на летнюю парижскую жару и другие новости.
Последний бурный всплеск интереса к Нотр-Даму был еще в начале июня, когда французский парламент принял специально реставрационный закон, посвященный парижской достопримечательности (подробнее см. «Огонек», № 19 за 2019 год). Эта законодательная мера вызвала одобрение далеко не у всех, и прежде всего самим фактом своего существования. Зачем, в самом деле, принимать еще один закон, раз уже существуют меры по спасению памятников и международные конвенции, в том числе Венецианская хартия, если не чтобы их обойти?
Мало кому понравился и пятилетний срок реставрации, предложенный президентом Эмманюэлем Макроном. К чему спешить? Точнее так, понятно, что через пять лет в Париже пройдут Олимпийские игры и реставрацию «гонят» под них. Но непонятно, зачем это делать. Собор существовал почти тысячу лет, а Олимпиады приходят и уходят. В общем, французы не хотят спешки. Многие так и высказываются: строили на века, вот и реставрировать нужно тоже на века.
Правда, и тянуть, как выясняется, не рекомендуется. Париж взбудоражила информация, что остывшие частицы раскаленного свинца, который лился с крыши на протяжении всего пожара, по-прежнему отравляют воздух над островом Сите, где расположен Нотр-Дам. Первыми подняли тревогу еще по горячим следам экологи из ассоциации «Робин-Гуды»: они еще в апреле потребовали от мэрии опубликовать результаты замеров воздуха. Представитель городского агентства здравоохранения тогда разъяснил: мол, строительная площадка практически под «колпаком» и прохожим на Сите опасаться нечего — замеры воздуха опасности не выявили. Зато жителям кварталов вблизи Нотр-Дама действительно стоит побеспокоиться. Мельчайшая свинцовая пыль могла осесть внутри квартир, школ и детских садов (их в радиусе 500 метров от собора аж девять штук), и во дворе одной из школ эту пыль-таки выявили, после чего ее отмывали спецсредствами, а родителям рекомендовали сделать детям анализ крови на содержание свинца.
Как пишет газета Le Parisien, у 90 рабочих и жителей близлежащих районов такие анализы были взяты, и один показал превышение нормы. Речь о двухлетнем мальчике, чья семья живет в виду собора, и он обычно играл на открытой террасе. С тех пор замеры регулярно берутся на подошвах 150 строителей и на колесах машин, выезжающих со стройки, а также в квартирах соседних домов. По итогам мэрия утверждает, что все части собора, где обнаружено повышенное содержание свинца, плотно закрыты, и туристы могут спокойно гулять по окрестным мостам и набережным. Правда, замечает пресса, это та же самая мэрия, которая опубликовала информацию об обнаружении свинцовой пыли только под нажимом экологов и прессы.
Собор как образ жизни
Между тем в соборе идут работы. Правда, пока не реставрационные, а консервационные. Рабочие вывозят завалы камня и занимаются стабилизацией стен. Здание по-прежнему в «аварийном состоянии». Филипп Вильнев, главный архитектор собора (точнее сказать, главный архитектор службы охраны памятников — всего во Франции таких 39, но этот с 2013‑го отвечает только за Нотр-Дам), подчеркивает: свод по-прежнему в опасности — может обрушиться. В период страшной жары, когда температура в Париже достигала 43 градусов, над собором целыми днями кружили вертолеты, ведя наблюдение за состоянием пострадавшей конструкции: резкие перепады температуры были опасны для не высохшего еще камня.
Филипп Вильнев также считает, что «президентский» срок — пять лет на реставрацию — вполне выполним, но только для основного здания, за это время невозможно восстановить ризницу, апсиды, трансепты (поперечные нефы) и витражи, не говоря уже о живописи и органах. Впрочем, и он признает: срок ударный. И если и возможно закончить основные работы за это время, то только благодаря энтузиазму и умению французских мастеров — «компаньонов». Так во Франции со Средних веков называют союзы подмастерьев — «компаньонажи», разделенные по цехам (специализация). Среди них есть булочники и повара, но есть и краснодеревщики, и каменщики. Встречаются и вполне современные профессии — механики и электротехники, котельных дел мастера, плиточники-облицовщики и кузовщики (конечно, бывшие каретники).