Побег из теплицы
Педагогические размышления о том, почему вставать на сторону ребенка нужно не всегда.
Все родители любят своих детей. Хорошо, почти все. Очень и очень многие. И они готовы за слезинку своего чада отрывать головы ворогам. Это нечто необъяснимое, гормонально-биологическое: писк детеныша – и мать-медведица с папой-дельфином мчатся терзать-убивать. Сердце при этом в животе, в груди – кол, из глаз капает что-то горячее и красное.
Такую исступленную любовь к детям и страх за них мягко порицают даже в большинстве религиозных книг, так как идеями смирения, справедливости или хотя бы здравомыслия это поведение точно не питается. Если уж мы взялись выращивать эту колонию клеток, несущую наши гены, а не сожрали ее при рождении, то не подходи – убью.
Сейчас, когда детей в среднестатистической семье стало куда меньше, чем, например, сто лет назад, страх часто за единственного наследника стал постоянным фоном большинства родителей. Когда у тебя десяток сопливцев, легко можно одного послать на войну с турками, игнорировать другого, лазающего по громоотводу в грозу, и полагать, что если третьего отлупили одноклассники, то, значит, за дело, пусть сам разбирается. Тебе все равно некогда во все это вникать, тебе надо пахать топором в шахте от рассвета до заката.
Когда детей мало, такая безмятежность практически исключена. Мы хотим прикрывать своим телом ребенка в любой ситуации – болезненной, сложной, конфликтной. Мы большие, мы умные, мы опытные, нам это легко, а он маленький, наивный, пушистый и пахнет молоком с гренками.
Разумеется, прекрасная наука психология, меньше всего заинтересованная в том, чтобы терять клиентов, как всегда, тут же выкатила нам шкафчик с объяснениями правильности того, чего мы и так хотим. Ребенка, согласно большинству ныне востребованных школ, нужно любить безусловной любовью. Какую бы адскую дрянь он ни вытворял, он должен быть уверен, что папа с мамой не станут из-за этого хуже к нему относиться. Потому что они его любят просто так, за то, что он есть, вне зависимости от его поступков. Их любовь – данность и константа вроде постоянной Планка. При всей небесспорности этого принципа нас больше всего интересует второй, непосредственно из первого вытекающий.
Звучит этот принцип так: при любом конфликте ребенка с внешним миром, особенно с другими взрослыми, ты всегда должен быть на стороне ребенка. Никто не смеет твоего ребенка стыдить, одергивать, как-то иначе корректировать его поведение. Да даже просто вступать с ним в разговор! Все воздействия – только через его адвоката, то есть родителя, в противном случае это вторжение в пространство безопасности ребенка и покушение на родительские права. И – важный момент – в сам момент конфликта родитель всегда опять-таки должен быть на стороне ребенка. Даже если ребенок вел себя категорически неправильно, все разборы полетов – дома, за закрытыми дверями, а в лицо Марье Ивановне нужно сказать, что Петенька вовсе не тупой и злобный, а молодец и во всем прав и что еще неясно, кто кидал камнями в кису, Лизу и «мерседес» директора школы. Впрочем, что мы все на отвлеченные темы, давай с живыми примерами.
Шумная история
Есть такой старый советский фильм «Шумный день», снятый по пьесе Виктора Розова в 1957 году. В фильме есть знаменательная сцена. В коммунальной квартире семья завтракает у себя в комнате, и тут к ним заглядывает неприятный тип – временный сосед по квартире. Этот сосед вместе с сыном-подростком получает приглашение присоединиться к завтраку, но за столом принимается весьма активно моветонничать – болтать злую пошлятину, высказывать свои пятикопеечные взгляды на жизнь и так далее. Семья молча и вежливо терпит. Когда сосед начинает хамить своему сыну, который уже готов провалиться сквозь землю, мать пытается перевести разговор и спрашивает у собственного сына-подростка про какие-то его мелкие проблемы в школе. Ну, чтобы пришедший парнишка не чувствовал себя совсем уж одиноко сожранным. Малоумный сосед тут же радостно вцепляется во второго мальчишку – и получает взрыв, скандал и жесткий отпор, великолепно исполненные юным Олегом Табаковым. И это очень расстраивает маму, которая укоризненно качает головой.
Реакция современного зрителя на эту сцену очень и очень показательна.
Вывод очевиден: маме важно, что подумают о ней люди. Чужой человек, приглашенный на чай, приоритетнее своих детей. Его мнение будет выслушано, а сын обязан промолчать. МЕЛ, образовательный портал
По мне, дико позволять в своем доме человеку, который пьет тобой заваренный чай и жрет тобой состряпанные пирожки, говорить гадости о твоем ребенке. Kotik Vata
Перед третьими лицами родители ВСЕГДА должны быть на стороне ребенка. Всегда. По жизни! Маша-Глаша
Я! Я была таким ребенком, который всегда неправ, даже если про меня просто лгали соседи и знакомые! Не понимаю, за что родители меня так не любили. Вера
А теперь подумаем: чего именно хотела от сына мама старой закалки? Взрослый человек отличается от ребенка тем, что умеет контролировать свои эмоции. Эмоции – прекрасная вещь, когда они не управляют нами, в противном случае это становится проблемой.
Нервозность, чувствительность, обидчивость, даже легкое впадание в ярость – это в целом признаки слабости.
Мы можем счесть, что в современном обществе любой человек, даже мужчина, может быть самим собой без жесткой дрессировки. И это совершенно верно, если речь идет о тиктокере в помаде и пирсинге. Но вряд ли мы страшно обрадуемся, увидев пылкого, нервного и трепетного хирурга или полицейского. Жить с селезенкой наружу или с простреленной ногой после проверки документов бывает неудобно. Да и в менее драматических ситуациях умение держать себя в руках еще никому не мешало. И герой Табакова в «Шумном дне» доказывает это нам дальше чуть не в каждой сцене: хороший, благородный, но импульсивный парень ухитряется перессорить семью да еще и раскрошить всю меблировку дедовой саблей. Да, его гнев справедлив. Но справедливый гнев, вымещаемый на шифоньерах и тумбочках, смешон и жалок.