К ответу!
Михаил Козырев
Основатель радиостанций и фестивалей, крестный отец российского рока и телеведущий неожиданно для себя встречает юбилей и предается воспоминаниям.
Ты бытописатель русского рока. Человек, на глазах у которого рождались и умирали звезды и целые созвездия. Каково тебе там, на вершине олимпа, не дует?
Я никогда себя так не ощущал. В быту я человек очень сильно сомневающийся, склонный к постоянному самокопанию, задающий себе десятки вопросов по поводу любого своего решения, любой оценки. Поэтому проблемы, что я будто бы обосновался на каком-то там олимпе и свесил оттуда ножки, у меня никогда не было.
Откуда столько скромности, Михаил?
От мамы с папой. Мне всегда нравилось доказывать собственный авторитет какими-то делами, а уж точно не проникновенными монологами о собственной исключительности. В детстве я понимал, что физических данных мне не хватает: я был самым маленьким мальчиком в классе. К тому же единственным евреем. А это был Урал. Тогда в классном журнале напротив фамилий стояла национальность. К вопросу «Мишка, ты еврей?» я привык с самого детства, и это тоже не особо работало на создание авторитета. Поэтому я рисовал комиксы и показывал их одноклассникам на переменах.
Тебе пятьдесят. Как ты себя чувствуешь?
Испытываю глубокое непонимание, какое отношение ко мне имеет эта дата. Я не ощущаю эти годы вообще никак.
На сколько ты себя ощущаешь?
Года на двадцать три, уже не семнадцать. О возрасте ты вспоминаешь, когда смотришь на девушку, с которой встречаешься или сидишь за столом, и понимаешь, что мог бы быть ее папой. Пока только папой! А за поворотом уже ощущение – дедушкой! Я сейчас работаю в коллективе, где средний возраст сотрудников – 23–25 лет, это дает прилив энергии. По крайней мере, до тех пор, пока они не начинают обращаться ко мне по имени-отчеству, что я ненавижу.
Что происходит в рамках борьбы с возрастом?
Сигары и алкоголь – главные мои соратники в этой борьбе. Я с удовольствием занимаюсь физическими активностями, но только когда они органично встают на моем пути. Например, теперь я вынужден много кататься на велосипеде, поскольку мои пятилетние дочки учатся кататься, и получаю от этого большое удовольствие. Но всякие спортзалы, бассейны и прочее – это не про меня. Я много чем злоупотреблял в разные годы и потом в какой-то момент это отсекал. В результате всех отсечений остались последние удовольствия жизни: алкоголь и сигары. Причем алкоголь – это фактически сидр и пиво. От крепкого спиртного я отказался: не идет.
Пробежимся по рок-н-ролльным происшествиям твоей биографии. Драки были?
Однажды мы подрались с великим поэтом группы «Наутилус Помпилиус» Ильей Кормильцевым. Дело в том, что он в ту пору увлекся националистическими идеями. На фестивале в Екатеринбурге мы сидели с продюсером Димой Гройсманом в маленьком клубном зале. Туда вломился Кормильцев с приятелем и закричал: «Ну что? Разрушил? Разрушил русский рок изнутри?!» Мы не реагировали, и он, уходя, бросил через плечо: «Встретимся на виселице, жидовня поганая». В этот момент у нас с Гройсманом просто «упала планка». Помню, что, когда вбежала охрана, я сидел на Илье и просил его снять очки, иначе стекла попадут ему в глаза. А Гройсман лупил кормильцевского приятеля. Увидев охранников, мы отошли в сторону и просто сказали: «Ребят, ну надо же было как-то унять хулиганов». Это, к сожалению, был последний раз, когда мы общались с Кормильцевым.