Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Гайдай сказал ему: «Обещаю, что если буду снимать «12 стульев», роль Воробьянинова получите вы»
Единственный сын Сергея Филиппова Юрий эмигрировал в США в 1979 году. Это стало трагедией для отца. Им так и не довелось больше увидеться. Зато потом, вернувшись на родину, сын стал собирать об отце документы, семейные реликвии, написал книгу воспоминаний «Есть ли жизнь на Марсе.. .». О великом актере вспоминает его невестка Татьяна Филиппова.
— После смерти Сергея Николаевича мы с Юрой вернулись в Петербург. И буквально по крупицам стали собирать архив Сергея Филиппова, его семейные фотографии, истории о нем. Все, кто видел Юру, восклицали: «Как вы похожи на своего отца!» Однажды случайно Юра встретил Лидию Борисовну Духницкую, ассистента режиссера.
— Как он любил вас, Юра! Как гордился вами.
— Странная любовь какая-то...
— Когда мы встречались с ним, он всегда говорил о вас. Очень сокрушался, что вы уехали. Вы хоть звонили ему?
— Конечно, мы разговаривали, но на мои письма он не отвечал.
Она посмотрела на Юру с удивлением. Ну не мог же Юра рассказать ей подробности семейных отношений! О том, каким долгим было возвращение друг к другу отца и сына. Они не сумели встретиться при жизни, зато теперь их могилы рядом...
Все, что я знаю о Сергее Николаевиче Филиппове, мы с Юрой собирали буквально по крупицам, опрашивая друзей, знакомых, коллег...
А вы знаете, например, что Филиппов мог стать балетным артистом? В молодости он выходил на сцену в балетной пачке, трико и в розовых туфлях на пуантах. На его голове еле держался веночек из мелких роз. Под смех и неистовые аплодисменты публики он лихо исполнял классическое па-де-де.
Сергей Николаевич с детства не проявлял особого интереса к искусству. Да и не в кого ему было! Его отец, немецкий барон, был управляющим на гвоздильном заводе в Саратове. Там он женился на кружевнице, красавице-певунье Дуне. У них и родился Сережа — отец моего мужа. Но в начале Первой мировой войны отец Филиппова вынужден был уехать на родину, а его мать наотрез отказалась покидать Россию.
Мастер Николай Георгиевич, слесарь по профессии, работал на том же заводе. Когда-то его хозяин отправил перспективного работника повышать квалификацию в Германию, через год Николай вернулся оттуда в модной жилетке, украшенной цепочкой с часами. Местные девицы стреляли в его сторону глазками, но завидный ухажер предпочел одинокую к тому времени Дуню: хоть и с ребенком она, но настоящая молодая красавица, к тому же поющая как соловей! Так у Сережи появился отчим. Как настоящий советский человек, Сергей Филиппов скрывал свое происхождение, он любил шутить: «Взял слесарь швею — получился я!»
Сергей Николаевич часто рассказывал Юре про детские шалости, приговаривая: «Да, я был не подарок в школе!» Из всех предметов он уважал только литературу и химию. Кстати, именно из-за химии его с треском выгнали из стен учебного заведения. В результате его опытов с соляной кислотой и железными опилками пришлось закрыть школу на несколько дней, так как газ оказался очень едким.
Родители отдали Сережу учеником к пекарю. Там он проработал недолго, так как, зачитавшись любимым писателем Джеком Лондоном, забыл посолить воду, на которой замешивался хлеб. «Ничего, — подумал он, — Горький тоже не стал пекарем».
И тут судьба сделала крутой поворот! Как-то вечером шли они с приятелем мимо местного клуба, заглянули в окно. В большом освещенном зале девчонки в коротеньких юбках выделывали ногами такие кренделя, что у Сережи челюсть отвисла. У входа в здание висела табличка «Хореографическое училище». Учительница сразу же записала мальчиков в кружок. Приятель очень быстро охладел к танцам, а Филиппов стал заниматься, и педагог, видя его рвение, со временем посоветовала ехать в Москву, учиться дальше.
У него действительно были исключительные данные для классического танцовщика: прыжок, чувство ритма, длинные ноги. Но в столичном хореографическом училище набор уже был завершен, и он поступил на балетное отделение ленинградского эстрадно-циркового техникума на Моховой. Там же училась и его будущая жена Алевтина Горинович.
Это учебное заведение просуществовало три года и успело подготовить только один выпуск. Будущему артисту претила атмосфера классического балета — возвышенные чувства и романтические жесты. Его не раз выгоняли из репетиционного зала за то, что он пытался пародировать классические па. Видимо, уже тогда его комедийное дарование рвалось наружу.
Сергей Николаевич окончил техникум в 1933-м. На выпускном концерте он исполнил зажигательный танец английского моряка «Веселый Джим». Говорят, танец имел большой успех. В американском журнале даже появилась фотография танцующего Филиппова, а под ней подпись: «В России новые таланты!» Самое смешное, что благодаря этому танцу Филиппова приняли в труппу Мариинского театра. Его радости не было предела. «Ты представляешь, Асенька! — сказал он жене. — Я, вчерашний саратовский мальчишка, и вдруг — артист всемирно известной труппы!»
Первой и единственной танцевальной ролью Сергея Николаевича был кочегар в балете «Красный мак». Он выбегал на сцену весь перепачканный углем, с грязным ведром и исполнял короткий танец. Но и тут наружу рвался его комедийный талант. В конце танца он неожиданно повесил грязное ведро на руку капитана в белоснежном кителе. Хохот стоял страшный. Но эту партию ему суждено было протанцевать всего три раза, на четвертый он упал за кулисами в обморок. Врач вынес неутешительный приговор: «Парень, меняй профессию! У тебя слабое сердце».
Несмотря на то что карьера артиста балета так стремительно прервалась, Филиппов на всю жизнь сохранил любовь к танцевальным миниатюрам. В фильме «Карнавальная ночь» его лектор, например, блестяще исполнил лезгинку.
После приговора врача бывший артист балета отправился искать счастья на театральных подмостках. Работал на эстраде, в мюзик-холле, пока в его жизни не появился режиссер Николай Павлович Акимов, знавший его по танцу «Веселый Джим». Он пригласил Филиппова в Театр комедии, несмотря на то что у того не было театрального образования. Зато коллеги встретили новичка не слишком дружелюбно. Как-то он услышал фразу, произнесенную нарочито громко: «Кто этот тип с лицом убийцы? Неужели актер?»
— Наверное, благодаря своей внешности Сергею Филиппову приходилось в кино играть не очень положительные роли?
— Режиссеры нещадно эксплуатировали его комедийный талант, хотя он мог справиться с любой драматической ролью. Вспомните его рабочего Губарева в фильме «Блокада». О Сергее Филиппове придумано много баек и легенд. Интересна история с блокадной фотографией, на которой запечатлен семидесятилетний старик. Когда мы нашли это фото, все в один голос доказывали, что это Юрин двадцатидевятилетний отец, доведенный до такого состояния голодом и холодом. Но это оказалось мифом!
Когда Сергей Николаевич заявил директору «Ленфильма» о своем желании сыграть хоть одну положительную роль, тот засмеялся: «Ты себя в зеркале видел?»
Экранный дебют Филиппова состоялся в 1937-м. В фильме «За Советскую родину» он сыграл финна, который воевал с Красной армией. Это была эпизодическая роль без слов. По сюжету актер должен, отстреливаясь, пробежаться над речкой по бревну, поскользнуться и упасть в ледяную воду. После каждого дубля помощники режиссера растирали бедного Филиппова спиртом, а на четвертом — сжалились и дали принять внутрь. Когда экстремальные съемки закончились, дебютант проспал на печке целые сутки. Слава богу, охоту сниматься в кино первый опыт у него не отбил.
Хотя, когда он впервые увидел себя на экране, возникло желание бросить актерскую профессию: «Неужели это я? Да такое безобразие не то что в кино, даже в трамвай нельзя пускать!»
А что было, когда он сыграл немца в «Беспокойном хозяйстве»! Прямо на улице к нему подходили люди и возмущались: «Ах ты, сволочь фашистская!» Спасаясь от «поклонников» бегством, дома он облегченно вздыхал: «Любит меня народ, узнает».
— У Сергея Филиппова была действительно феноменальная популярность...
— Советский кинематограф занимал особое место в сердцах зрителей. Актеров не просто любили — обожали. В послевоенные годы в популярности он не уступал таким любимцам экрана, как Алейников, Крючков, Андреев, Кадочников.
Юре рассказывали истории очевидцы популярности его отца. Даже троллейбусы останавливались, когда по улице шел Сергей Филиппов. Его любили зрители, ласково называли «наш Сереня». Но он никогда не пользовался славой. Как-то стоял в очереди за водкой, перед ним почтительно расступались, предлагая пройти вперед:
— Сергей Николаевич, идите без очереди.
Он же спокойно отвечал:
— Не за хлебом стоим, подождем!
В самом начале творческого пути Сергей Николаевич буквально упивался славой. Особенно приятен ему был успех у женщин. Жизнь у него была бурной, он часто не приходил ночевать домой, и конечно, в семье росло напряжение. А когда родился Юра, все внимание его жены переключилось на сына. В доме перестали восхищаться талантом Филиппова, вместо этого восхищались талантами маленького Юры.
— Ну, что у нас на ужин? Никак манная каша? — спрашивал Сергей Николаевич, усаживаясь за стол.
— Каша Юрочке, а тебе тушеные овощи.
Филиппов-старший мрачно ковырял вилкой в тарелке:
— Что это?
— Это гемюзе! — с торжеством объявляла теща.
— Работаешь как вол, а дома какой-то заячьей едой кормят.
— Сереженька, вы хам! — Любовь Ипполитовна хлопала дверью своей комнаты, а вслед ей летела тарелка с гемюзе.
— Ах, вот как! — восклицал он, надевая пальто в прихожей. — Меня здесь не любят. Преснятиной какой-то кормят!
Сергею Николаевичу нужно было сияние юпитеров, обожание зрителей, восхищенные взгляды поклонниц. А его жена хотела, чтобы у нее была настоящая семья, уютный дом, верный муж и примерный сын. А тут маленькому Юре наняли няньку. Простая деревенская девушка и слыхом не слыхивала про великого комика Филиппова. Как-то артист стал проявлять к ней интерес, не зная, что за ними в замочную скважину следит теща. «Ты — моя богиня! Ты — моя грация...» — шептал Сергей Николаевич няне сына. Тут скрипнула тещина дверь, и на пороге появилась Любовь Ипполитовна. «Мы репетируем... «Собаку на сене», — быстро нашелся Сергей Николаевич.
Эта сцена потом вошла в фильм Эльдара Рязанова «Девушка без адреса». Сергей Николаевич играл там начальника-бюрократа, который пристает к прислуге.
После выхода на экраны этого фильма Филиппову совсем житья не стало. Его фраза «Масик хочет водочки» мгновенно стала крылатой.
Юра рассказывал, что однажды папа взял его на свой творческий вечер. После выступления к артисту подбежали две красивые женщины и заголосили: «Масик! Мы вас так любим!» Филиппов раздраженно отмахнулся от назойливых поклонниц, а Юра удивился:
— Папа, ведь хорошие тетки!
А он ответил:
— Вот и забирай их себе! Мне все надоели, я больше не могу!
В народе популярность у него была огромной. К примеру, спуститься к киоску за сигаретами было для него целой проблемой: мальчишки, подвыпившие граждане, просто прохожие тут же обступали его. Приходилось маскироваться. Сергей Николаевич жаловался: «Ну почему ко мне лезет знакомиться всякая шваль! Что я за актер такой!»
А вот какую историю вспоминала Елена Флоринская, хранительница музейных фондов Ленинградского театра комедии: «Мы с ним жили в одном доме на одном этаже и часто возвращались вместе домой. За нами непременно увязывалась толпа мальчишек, хором кричащих: «Масик хочет водочки!» Когда он переходил улицу, водители останавливались, образовывая затор, чтобы просто посмотреть на любимого артиста».
Но когда слава приобрела катастрофические размеры, она стала утомлять. За ним ходили толпы людей, они лезли с вопросами, предлагали выпить, дергали за рубашку и даже за нос. А он не терпел панибратства. «О господи, что я вам — животное?! Вы можете пройти мимо и дать мне жить, как я хочу?»