Николай Костер-Вальдау. Негодяй поневоле
Было время — на форумах активно обсуждали, как лучше прикончить Джейме Ланнистера: повесить, заколоть или четвертовать. Но после третьего сезона "Игры престолов" у него появилась целая армия поклонников.
Когда Костер-Вальдау вошел в холл дубайского отеля Sofitel, две модно одетые девицы заметно оживились. Долго перешептывались, наконец та, что посмелее, подошла к Николаю с вопросом: «Простите, это вы играете Джейме Ланнистера?»
Он сдержанно кивнул, и барышня с торжествующим видом вернулась к подруге. Но та, продолжая сомневаться, углубилась в Интернет, рассматривая в телефоне фото красавчика из «Игры престолов». Актер догадывался: сравнение не в его пользу. В отличие от сына могущественного Тайвина Ланнистера из нашумевшего сериала в жизни он куда скромнее. Носит не золотые доспехи, а простые, вовсе не брендовые джинсы с футболками или свитерами и очень далек от мира модной индустрии.
Зрители полюбили его героя, невзирая на то что в начале истории о войне семи королевств тот предстает редким мерзавцем. Именно Джейме без тени раскаяния выбросил Брана Старка из окна высокой башни, когда мальчик стал случайным свидетелем его любовного свидания с сестрой. «Как он ужасен, какой злой!» — восклицали зрители. Но справедливости ради стоит заметить: героя Костера-Вальдау не назовешь откровенным негодяем — с каждым поворотом сюжета он, как большинство персонажей фэнтезийного эпоса Джорджа Мартина, раскрывается с неожиданной стороны и способен на сострадание и милосердие.
В Дубай актер прилетел на рекламную фотосессию. Он поднялся в свой люкс и принялся распаковывать вещи. Зазвонил мобильный:
— Папочка, мы так и не обсудили мою поездку за город с друзьями.
— А что по этому поводу думает мама? — Николай совершенно забыл о том, что младшая дочь собралась на пару дней уехать из Копенгагена.
— Я спрашиваю твое мнение, — упрямилась Саффина.
— Пусть мама решает. Пока, дорогая.
Как все-таки быстро растут дети... Еще вчера сопели носиками в розовых конвертах, и вот уже превратились в строптивых барышень. В последнее время в их семье все чаще вспыхивали ссоры. Они с женой вместе уже почти двадцать лет, но никогда вопросы воспитания дочерей, тринадцатилетней Саффины и Филиппы, которой семнадцать — вот-вот заведет бойфренда! — не вызывали таких ожесточенных дискуссий. Нукака считает, что он слишком мягкий отец: еще немного и девчонки окончательно сядут на голову. Возможно, она права. А если нет, легче сделать вид, что права... Тогда хоть ненадолго его оставят в покое.
Казалось бы, актер все должен понимать про слабый пол, ведь жизнь Николая с детства проходит в окружении женщин: его воспитывали мать и две старшие сестры, у него лучшая на свете супруга и обожаемые дочери. Даже собаки в их доме — исключительно девочки. Но и в свои сорок семь лет Костер-Вальдау уверен, что понять этих инопланетянок в принципе невозможно.
В юности Николай, как все романтичные юноши, питал, конечно, кое-какие иллюзии на сей счет... Мальчик родился в небольшом датском городе Рудкёбинге. Его мать Ханне Костер работала библиотекарем и одна поднимала троих детей. Крепко пьющий Йорген бросил семью, когда сыну исполнилось шесть. В редкие периоды трезвости в родителе, вероятно, пробуждалась совесть и он появлялся на пороге с грошовыми подарками и конфетами.
Дети радовались его приходу, уговаривали вместе посмотреть телевизор, сыграть в карты или футбол. Конечно, Вальдау-старший был не лучшим в мире отцом, но Николай искренне его любил и ни разу не позволил себе обронить о нем плохое слово. Что поделать, если у добросердечного, отзывчивого парня, вынужденного перебиваться случайными заработками, жизнь не задалась? Ханне, правда, считала иначе. Зачем, то и дело вопрошала она небеса, Бог послал ей этого недотепу, где были ее глаза, когда согласилась выйти за Йоргена, и почему теперь живет, еле сводя концы с концами? Ханне не лукавила: однажды чтобы порадовать детей на Рождество, даже пришлось взять кредит. Гасить его оказалось нечем, и женщина чуть не разрыдалась, узнав, что Николай отнес купленную к празднику стереосистему обратно в магазин. Сын сказал, улыбаясь: «Не переживай, кнопка Play все равно барахлила...» Но на самом деле был расстроен: он обожал музыку и мечтал о таком подарке. Николай даже подумывал стать певцом, но после того как спел под окнами девушки, которая ему нравилась, баллады из репертуара Рода Стюарта, а та не оценила, — охладел и к пению, и к барышне.
Он увлекся футболом, но особых талантов и в спорте не обнаружилось. Тогда Николая и посетила идея податься в актеры. Семья была против, отец коротко заметил: цели следует ставить достижимые, а не тратить время на ерунду. И как же все удивились, когда их сын и брат с первого раза поступил в Датскую национальную школу театра и танца! Кстати, Николай оказался самым младшим на курсе.
В дальнейшем судьба регулярно выдавала приятные авансы, подтверждая: скромный парень из небольшого городка не ошибся, избрав актерский путь. Сразу после окончания академии Николай дебютировал на сцене Театра Бетти Нансен в «Гамлете». Играл брата Офелии Лаэрта, а в двадцать четыре года, не имея никакого киноопыта, получил главную роль в фильме «Ночной сторож», очень популярном в Дании. Позже картину пересняли в Голливуде с Юэном Макгрегором в главной роли. Правда, Юэн при личной встрече взял с Костера-Вальдау слово ее никогда не смотреть: «Ваше кино куда круче, поверь мне...»
Его быстро приметили режиссеры. Он был нарасхват, даже мог выбирать, что играть и у кого сниматься, но Николаю уже было тесно в границах Датского королевства. В один прекрасный день он купил билет на самолет и улетел в Лондон. И снова вроде бы улыбнулась удача: скандинава пригласили в один из независимых проектов, правда, довольно быстро там «убили».
Окрыленный, он ждал новых предложений, но их больше не поступало — месяц, второй, третий... Николай понимал: не сегодня завтра придется съехать с квартиры — платить за аренду было нечем. К счастью, подвернулась халтура: эффектного актера пригласили сняться в рекламе. Отправляясь к берегам Южной Америки, он думал приятно провести время, но куда там! В ролике для немецкого телевидения Костер-Вальдау изображал моряка, жадно поедающего колбасу. Съемочная группа плыла на яхте по волнам Атлантики, и режиссер-американец орал двое суток подряд: «Кусай и улыбайся, кусай и улыбайся...» Неужели еще недавно он декламировал Шекспира? Николаю стало просто физически плохо, причем не от качки или чертовой колбасы, а от унижения, равного которому испытывать еще не приходилось.
Вернувшись домой, он твердо решил — пора выбираться на новый уровень! Можно, конечно, довольствоваться карьерой в Дании, но лучше рискнуть и попытать счастья в Голливуде. Коллеги-земляки, с которыми Костер-Вальдау советовался, отговаривали. Приводили в пример общих приятелей Петера, Эрика и совершенно незнакомого Томаса... Все эти ребята уехали покорять «фабрику грез» в боевом настрое, и где они теперь? Моют тарелки или обслуживают звезд в ресторанах на Голливудских холмах... Но Николаю словно вожжа под хвост попала. Имелась и еще одна причина внезапно разыгравшегося честолюбия: он влюбился.