Диляра Озерова: Есть память сердца и любовь
Двадцать шестого января исполнилось сто лет со дня рождения мастера отечественной кинорежиссуры, автора покорившей мир киноэпопеи «Освобождение» Юрия Николаевича Озерова.
Близкие друзья и соратники мужа иногда меня называли восточной красавицей. А Миша Ножкин сравнил нашу пару с деревом: могучий русский ствол — Юра и я, прильнувшая к нему национальная веточка. Я ведь даргинка. С Юрием Николаевичем мы прожили сорок супружеских лет. Разумеется, рассказать обо всем, пройденном с ним, невозможно. Пусть как сполохи памяти высветятся те дорогие для меня истории, что согревают до сих пор...
В 1955 году после окончания театрально-художественного технического училища я поступила на «Мосфильм» ассистентом художника по костюмам. Тогда на студии новички появлялись редко, и вот возникла я — по внешности заметная: иссиня-черные волосы и черные глаза, смотревшие на мосфильмовский мир с испугом, интересом и восторгом. С тех давних лет и навсегда для меня «Мосфильм» — место обожаемое и родное.
Коридоры на студии сквозные, длиннющие, но кадровые мосфильмовцы их любят, ведь это место встреч, знакомств, расставаний, долгожданных свиданий. В одном из таких коридоров в первый же год я увидела будущего мужа. Шла с директором нашей картины, навстречу — режиссер Озеров. Мужчины остановились обмолвиться парой слов, и мы познакомились. Юра мне сразу понравился. Очень!
Конечно, я была сильно увлечена, но понимала, насколько все сложно. Ведь он взрослый человек. Дело даже не в возрасте, разница у нас десять лет, по-моему — идеальная, во мне же течет кавказская кровь, я люблю восхищаться мужчиной. Юрий Николаевич — человек сложившийся: шесть лет в армии — огромный срок, из них четыре года страшной войны. Правда и я не из пряничного мирка, испытала лишения. И все же я — дитя войны, а он прошел фронт, вернулся в звании майора. Словом, судьбы наши несхожи. Однако мы оба свободны. С первым мужем я разошлась сразу после рождения сына. А Юра.. . Я была наслышана про бессчетное количество его романов, но себе объясняла: он нагонял свое время, отнятое войной.
Подружки увещевали: «Нашла, кем забить голову — Озеровым! Думаешь, он на тебе женится?» Да и сама знала — на него заглядываются женщины невероятной, неземной красоты. А я — невысокая, черненькая, вся в работе, поскольку приходилось обеспечивать семью. Картины мне выпадали непростые, многоролевые: «Идиот», «Суд сумасшедших», «Испытательный срок» — все с киноэкспедициями. А сердце рвалось к Юре. Как боевая подруга прошла с ним картину «Большая дорога», провела ее уже как художник по костюмам. Вернулись со съемок в Москву — расстаться не можем, и Юра твердо сказал: «Жить друг без друга нам больше нельзя».
Корни у братьев Юры и Коли Озеровых по материнской линии дворянские: прапрадед, участник войны 1812 года, служил лейб-медиком при дворе Александра I, прадед учился в лицее вместе с Лермонтовым, был управляющим Казенной палаты Рязанской губернии. Дедушка по отцовской линии — священник, имел приход в селе Спас-Утешенье той же Рязанской губернии.
Маму свою братья величали «Королева-мать». Николая Николаевича Озерова-старшего — знаменитого тенора Большого театра — я не застала, он умер в 1953-м. Папа был красавцем, наверняка у него имелись поклонницы. Но Надежду Ивановну он очень любил, три года ждал ее совершеннолетия, чтобы обвенчаться. Наверное, такое преклонение перед матерью, как у Юры с Колей, шло от отца. То есть родной дом — святыня, приют и радость, а хранительница очага — действительно королева. Атмосфера сыновней, семейной любви завораживала, отзывалась во мне огромным уважением к Юре, даже благоговением.
Мы расписались тридцатого марта 1963-го. Со стороны Юры свидетелем был Николай Робертович Эрдман. Удивительно: с известным драматургом, который почти на двадцать лет старше, они искренне дружили, написали сценарий «Вешних вод» по Тургеневу. Юра мечтал его снять и наверняка сделал бы чудесный фильм, если б разрешили... Свадьбу не справляли, пообедали в ресторане и на недельку укатили в Батуми.
И вот я пришла в большую озеровскую квартиру на Земляном Валу. Коля, тогда холостой, меня принял сразу как родную, а вот Надежда Ивановна какое-то время приглядывалась. Через год сидели мы как-то вдвоем, болтали о том о сем, и она неожиданно сказала: «Знаешь, я бы хотела, чтобы Коля нашел такую же, как ты». По-моему, лучшего комплимента невестка от свекрови заслужить не может.
Коля наконец-то женился. В доме появилась вторая невестка — Рита, умница, добрая душа. У них родились близнецы — Наденька и Коленька. В доме — две крохи, Рите одной не управиться, с утра до ночи помогают ее родители, многовато нас стало в большой озеровской квартире. Тогда двинулась наша тяжелая артиллерия: почитаемый футбольными и хоккейными болельщиками всей страны, прославленный радио- и телекомментатор, младший брат Николай Николаевич Озеров обратился с просьбой в Моссовет. Нам предложили несколько квартир на выбор. Пришла в новый дом в Гагаринском переулке, поднялась на двенадцатый этаж, увидела Москву с высоты птичьего полета и уйти не могла.