Мнение: с каких пор вечеринки стали такими скучными и нагоняют сон?
Эссе Хэзер Хаврилевски, в котором пресыщенная тусовщица поднимает на смех претенциозность «взрослых» вечеринок.
Хэзер Хаврилевски – писательница, автор популярной колонки советов «Спросите у Полли» и сборника эссе «Может, хватит?». Отрывок из последней книги Хаврилевски посвящен ее раздумьям о том, что бывать в обществе взрослых стало скучно до тошноты.
Со взрослыми не всегда весело. Бывает, прихожу я на вечеринку, а там полно зрелых, благоразумных людей, которые тут же вселяют в сердце смертную тоску. Я захожу в дверь, здороваюсь с хозяевами и принимаюсь фланировать среди гостей, но в душе понимаю, что, выйдя из дома, совершила огромную ошибку. Меня не удивят и не порадуют. Я не узнаю ничего нового. Не смогу даже насладиться звуком собственного голоса. Впаду в лютый паралич и преисполнюсь ненависти к себе и к людям.
Давайте честно: иногда никто на свете не может сравниться в занудстве с сознательными, профессионально состоявшимися, либерально настроенными горожанами среднего возраста. Знаю, я должна быть благодарна, что эти просвещенные люди – мои сверстники – слушают радио NPR, читают The Atlantic, состоят в книжных клубах, отправляют своих детей в прогрессивные детсады и обучают их итальянскому методом погружения. Меня должен воодушевлять сам факт знакомства с людьми, которые получают национальные гранты на усовершенствование какой-нибудь там государственной политики или работают с трудными подростками. Эти люди эрудированы и умны. И я должна считать за счастье, что вращаюсь в их кругах. Но я не испытываю никакой признательности судьбе.
Не исключено, что моя неблагодарность вызвана отчаянием, которое не слишком удачно сочетается с теплым крафтовым пивом у меня в руке, на этикетке которого красуются гавайские серферы. Я должна возносить хвалу Всевышнему за то, что почти каждый на этой вечеринке с утра пролистал The New York Times. Должна радоваться, что они прочли последнюю книгу Донны Тартт, чтобы иметь возможность в самых обтекаемых выражениях сообщить мне, что посчитали ее весьма посредственной. Должна приветствовать шанс пуститься в красноречивую речь в защиту Донны, подбросить на вентилятор аргументированное мнение о том, каковы составляющие литературного таланта и что такое хорошая книга, – и при этом никого не обидеть, не опуститься до матерных ругательств и не распалиться до пены у рта. Но что, если я войду в азарт и заведу бесконечную волынку? Всеобщий страх показаться слишком словоохотливым здесь ощущается почти физически. Открыв рот, всякий раз слышишь тиканье воображаемого кухонного таймера. Песок в часах почти иссяк, глаза стекленеют.