Кристофер Робин часто задавался вопросом: что привело его отца к катастрофе?

Караван историйКультура

Алан Милн. Винни-Пух и прочие неприятности

Кристофер Робин решил спрятаться за пышно разросшимся кустом белых роз, тем более что садовник, мистер Джордж Таскер, уже их обработал и больше сюда не вернется: Джорджа влекли не розы, а аромат жаркого, которое готовила кухарка Бренда, припасенная ею бутылочка виски и те ласки, которыми она также собиралась угостить Таскера.

Барри Ган

Фото: Bettmann/Corbis/Getty Images

Кристофер Робин часто подсматривал, как нежно обнимаются двое этих толстых немолодых людей. И ему, если уж говорить правду, становилось завидно: его-то до сих пор обнимала и целовала только нянька, а вот, к примеру, мать — никогда.

Из укрытия мальчик видел гравийную дорожку, ведущую к дому. Звонкий колокольчик уже смолк, и Гертруда, горничная в белом переднике и крахмальной наколке, бежала открывать дверь. По одному только характеру звонка Кристофер Робин знал, что за посетители замерли в благоговейном ожидании за калиткой: сейчас раздастся робкий голос или голоса, восхищенные выражения благодарности — весь этот дурацкий ритуал, повторяющийся без изменений каждый вторник уже несколько лет кряду. Отец Кристофера Робина Алан Александр Милн в эту самую минуту сидел в своей комнате и работал — писал очередную книгу. Вернее притворялся, что работает, потому что заливистый колокольчик мог не услышать разве что глухой.

Мысленным взором Кристофер Робин видел, как восторженно ахающего журналиста проводят в дом, где мать мальчика Дафни поспешно кидается в свою комнату «привести себя в порядок» и шепотом препирается по своей странной привычке с шеренгой висящих в шкафу платьев: «Тебя не надену! Ты выцвело! Твой фасон давно пора на помойку! А ты куда под руку? Тебе сколько лет?» Наконец расфуфырившись точно в оперу, мать с «гостевой» улыбкой выплывала на первый этаж, где ее дожидался посетитель.

Кристофер Робин навострил уши в своем укрытии. Сейчас мать поведет этого типа показывать дом, вот уже наверняка они зашли в кабинет к отцу. Алан Милн сделал вид, что не ожидал вторжения, хотя едва успел прибрать неискоренимый бардак на письменном столе: книги, разорванные листки, рукописи — все, что обычно захламляло его кабинет.

— Как видите, пишу... — разводит руками отец, не вынимая изо рта трубки.

Кажется, никто из сотен журналистов, которых перевидал Кристофер Робин, не удержался от вопроса:

— Вы написали это здесь?

Отец поджимал тонкие губы, нервно проводя рукой по редеющим светлым волосам. Он сразу понимал, какая именно из его книг подразумевается под словом «это».

— Может, вас в первую очередь интересует, для чего я вообще пишу? — неизменно спрашивал Алан и не дожидаясь наводящих вопросов, начинал перечислять причины. Его нисколько не беспокоило, что одни и те же слова появлялись во всех статьях о нем. — Прежде всего я пишу для собственного удовольствия и удовлетворения, — улыбаясь, говорил Милн. — Во-вторых, чтобы доставить радость любимой жене, которая всегда и во всем меня поддерживает. — При этих словах расплывается в заученно-любезной улыбке острое лицо миссис Милн, стоящей начеку в дверях.— Ну и наконец, я пишу, чтобы немного развлечь нашего мальчика, — вздыхая, заключает Алан.

Дафни, кажется, вообще умудрилась не заметить, что Кристофер родился, и иногда смотрела на растущего мальчишку с изумлением: неужели этот шумный паршивец — ее сын? Фото: Vostock Photo

Вот это «ну и наконец чтобы...» всегда вызывало у Кристофера Робина гнев и обиду. Он на последнем месте по значимости! Много раз ему хотелось выплеснуть свое негодование отцу, но гордость не позволяла показать, как сильно он уязвлен. Даже журналисты обычно удивлялись подобному заявлению мистера Милна, ведь они ожидали увидеть заботливого отца, сочинившего лучшую в мире детскую книжку — «Винни-Пух» для своего лучшего в мире единственного сына, являющегося к тому же героем повествования.

— А нельзя ли увидеть мальчика, его комнату и... медвежонка? — непременно просили посетители.

— Кристофер! — в ту же секунду доносится до притаившегося за кустом мальчишки раздраженный крик матери. — Куда ты исчез? Быстро сюда!

«Ни за что! Лучше умру здесь, под розами», — думает мальчик. О черт, он забыл про Матильду! Лохматый пуделек со всех ног несется прямо к Кристоферу Робину, за ним бежит няня, за няней — садовник; мать Дафни криками подгоняет их с крыльца.

— Не пойду! — вопит Кристофер Робин. — Нет! — Но тут ему в голову внезапно пришла другая мысль: — Ладно, — бурчит он няне, вылезая на дорожку. — Пошли.

Долговязый тип, сегодняшний гость, воззрился на мальчика как на зверушку в зоопарке, а потом стал с преувеличенным энтузиазмом трясти ему руку, так что у худенького Кристофера Робина заболело плечо.

«Это мистер Дориан Рон, — торжественно произнес Алан Милн, обращаясь к сыну, — заместитель главного редактора очень известной газеты. — Покажи гостю свою комнату». Комната Кристофера Робина светлая и просторная, с высоким потолком. Несколько игрушек все эти годы так и продолжали безмятежно сидеть на тумбочке рядом с его кроватью. Хотя, ясное дело, он не притрагивался к ним, но это давно уже стало частью спектакля вокруг его отца и потому прислуга тщательно следила, чтобы композиция не нарушалась. Горничная строго присматривала за тем, чтобы очищенный от пыли Пух смирно сидел на своем месте. Иногда его относили в чистку, а потом приклеивали новые глаза-пуговицы взамен утерянных и заново пришивали уши, чтобы медвежонок выглядел не менее прилично, чем остальные члены семьи.

Но сегодняшний гость напрасно искал глазами медвежонка, которого Кристофер Робин успел бесцеремонно затолкать вверх ногами в карман куртки.

— Я его выкинул, из него посыпались опилки, он уже очень старый, — заливаясь краской, произнес Кристофер Робин заранее заготовленный текст.

Гость потрясенно заморгал:

— Вы выбросили свою любимую игрушку? Ту самую, которая...

— Это вовсе не моя любимая игрушка, я люблю машины, крокет и математику! — с вызовом ответил мальчишка.

— Где Пух? — грозно воскликнула мать, кидаясь к кровати сына. — Куда ты его дел, негодник? Он был здесь еще утром!

Няня уже волокла сопротивляющегося мальчика подальше от остолбеневшего гостя. Да Кристофер Робин просто пожалел отца и потому не выкрикнул, как собирался, что «Винни-Пух» — вовсе не его любимая книга, что отец вообще ни разу не читал ее сыну вслух, хотя она появилась в печати в 1926 году, когда Кристоферу Робину исполнилось шесть; эту книгу ему много позднее прочла нянька. Кстати, Пух был моложе мальчика лишь на год и на самом деле медвежонка звали совсем не Пухом, а Эдвардом — Пухом же звали лебедя, который жил в Кенсингтонских садах; а Винни — это кличка черной медведицы из лондонского зоопарка, но отец в книге объединил эти два имени и дал их дурацкой игрушке. И никто в их семье не любит Пуха! В их семье все притворяются и никто никого не любит.

Кристоферу Робину в самом деле часто становилось жалко отца, светловолосого голубоглазого «красавчика», как шепталась прислуга на кухне. Алан всегда выглядел таким напряженным, будто проглотил шпагу, он никогда не смеялся от души. Сын давно знал, что у родителей несчастливый, показушный брак, но отец, несмотря ни на что, изо всех сил доказывал миру, какая необыкновенно счастливая у них семья.

В тот день, когда Кристофер Робин не хотел выходить к гостю и собирался выбросить Пуха — правда, сделать это все-таки не решился, он был очень обижен на отца: тот снова забыл привезти ему из Лондона новую игру, которая есть уже у всех его друзей. Зато матери отец накупил целый ворох разноцветных дамских журналов и несколько упаковок шелковых чулок, ради которых, Кристофер Робин знал, Алану пришлось сделать огромный крюк до Стрэнда; детский же магазин находился прямо по пути к их загородному дому Котчфорд-фарм в Восточном Сассексе. И ехал отец в тот день не поездом, а на собственной машине с шофером! Но все равно не заехал. И так всегда...

Комната Кристофера Робина была просторной и светлой, с высоким потолком. Несколько игрушек все эти годы так и продолжали безмятежно сидеть рядом с кроватью мальчика. В том числе плюшевый мишка, которого на самом деле звали Эдвардом. Кристофер Робин у себя в комнате, 1925 год. Фото: Vostock Photo

Все вокруг знали, что Алан Милн обожает жену, и только Алан не замечал, что его знакомые и родственники терпеть Дафни не могут. Кристофер Робин всего пару раз в жизни бывал в богатом лондонском доме бабки и деда де Селинкур, родителей матери, чопорных, неприветливых французских аристократов. Здесь все блестело и переливалось: натертые полы, зеркала, хрусталь люстр и посуда отражались друг в друге, дорогие восточные ковры, бархат диванных подушек существовали только для того, чтобы на них смотреть. От Кристофера Робина ни на секунду не отклеивалась служанка — не дай бог, он что-нибудь тронет пальцем!

Алан Милн тоже чувствовал себя здесь чужим, а посему навещал тестя с тещей крайне редко. Насколько вольготнее дышалось в скромном доме другого деда Кристофера Робина — Джона Вайна Милна. Если кто-то и был теплым и искренним человеком в семействе Милн, так это дед Джон. Добряк со старомодными усами и в проволочном пенсне был директором подготовительной школы для мальчиков в Лондоне, сам преподавал там и считал это занятие самым важным и почтенным изо всех прочих профессий. Он мечтал передать хотя бы одному из троих сыновей семейный бизнес, и как же ему не повезло — ни один из детей не пожелал стать учителем!

Младший, Алан, рос трудным ребенком, вечно гоняющимся за недостижимой любовью матери Сары Мэри, души не чаявшей в своем первенце Барри и не умевшей это скрывать. Джон Милн старался делать вид, что относится ровно ко всем троим сыновьям, на самом же деле явно предпочитал среднего — Кена, поэтому на Алана любви не хватило и он всю жизнь доказывал, что достоин ее. Не отсюда ли, думал позже Кристофер Робин, все особенности характера его отца, его нелепого брака и саморазрушения в конце жизни?

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Георгий Эфрон. «Ни к городу и ни к селу — езжай, мой сын, в свою страну» Георгий Эфрон. «Ни к городу и ни к селу — езжай, мой сын, в свою страну»

Дневники Георгия Эфрона как отражение непростой жизни сына Марины Цветаевой

Караван историй
Выживут только блокчейны: зачем криптоискусству понадобились NFT-токены Выживут только блокчейны: зачем криптоискусству понадобились NFT-токены

В мире только и разговоров, что о криптовалюте и NFT-токенах

Популярная механика
Алена Яковлева: Алена Яковлева:

Алена Яковлева уже более тридцати пяти лет служит в Театре сатиры

Караван историй
Картина в картине Картина в картине

Ресторан «Доброград» соединил в себе экологичность, комфорт и семейные ценности

SALON-Interior
Данил Стеклов: Данил Стеклов:

Интервью со звездой сериала «Седьмая симфония» Данилом Стекловым

Караван историй
Правило одной ладони: почему на тарелке должно быть именно столько овощей Правило одной ладони: почему на тарелке должно быть именно столько овощей

Заставляешь себя есть побольше полезных плодов? Не надо мучиться!

Лиза
Нина Дворжецкая и Алексей Колган: Нина Дворжецкая и Алексей Колган:

Нина Дворжецкая и Алексей Колган — о своей семье, детях и любви

Караван историй
Пора заглянуть внутрь: что происходит в мозге, когда мы ничем не заняты Пора заглянуть внутрь: что происходит в мозге, когда мы ничем не заняты

Чем занимается мозг, когда мы бездельничаем, рассказывает нейрофизиолог

Forbes
Иван Стилиди. В потоке Иван Стилиди. В потоке

Беседа с хирургом и онкологом Иваном Стилиди

Караван историй
Старики на обочине: как злая ирония Берроуза и Буковски превратилась в шаблон и стухла Старики на обочине: как злая ирония Берроуза и Буковски превратилась в шаблон и стухла

Почему сейчас аутоагрессивная культура битников не вдохновляет

Playboy
Валерия Ободзинская: Валерия Ободзинская:

Валерия Ободзинская рассказывает о своем отце Валерии Ободзинском

Караван историй
Здесь будет город-форт Здесь будет город-форт

Ксения Шойгу решила не ходить в декретный отпуск, чтобы закончить стройку века

Собака.ru
100 самых сексуальных женщин страны 100 самых сексуальных женщин страны

Сто самых красивых женщин страны заждались тебя

Maxim
Личный опыт: как мы отказались от столичных разрабов и начали хантить айтишников из СНГ Личный опыт: как мы отказались от столичных разрабов и начали хантить айтишников из СНГ

Чем так хороши айтишники из СНГ?

Inc.
7 обычных продуктов, которые могут серьезно навредить 7 обычных продуктов, которые могут серьезно навредить

Какие из спутников обыденной жизни могут представлять серьезную опасность

Популярная механика
Монокоптер: как летает вертолет с одной лопастью Монокоптер: как летает вертолет с одной лопастью

Монокоптеры — летательный аппараты, получившие второе дыхание

Популярная механика
Лимонов и женщины Лимонов и женщины

Любовные успехи Лимонова легендарны. В любви он преуспел

Esquire
Как менялось отношение к Холокосту в Германии и СССР Как менялось отношение к Холокосту в Германии и СССР

Как менялось отношение к Холокосту.

СНОБ
Правила ухода за питомцами в зимнее время года Правила ухода за питомцами в зимнее время года

Холода — серьезное испытание для братьев наших меньших, как им помочь?

Cosmopolitan
Ким Кардашьян Ким Кардашьян

Правила жизни инфлюенсера Ким Кардашьян

Esquire
Проявить мягкость Проявить мягкость

Мексиканцы готовы есть десерты на завтрак, обед и ужин

Вокруг света
Черные комедии по-русски: культурный код Черные комедии по-русски: культурный код

Черный юмор в русском кино: чем сходить с ума от ужаса, лучше смеяться

СНОБ
Лунный парадокс Лунный парадокс

Должен ли спутник Земли притягиваться к Земле сильнее, чем к Солнцу?

Наука и жизнь
Зачем нужна зима? Зачем нужна зима?

Преодолеть зиму и стать лучше

GQ
31 способ увеличить ресурс сердечной мышцы с помощью последних научных открытий и новых подходов 31 способ увеличить ресурс сердечной мышцы с помощью последних научных открытий и новых подходов

“Главное, ребята, сердцем не стареть”. Как это сделать, знают наши эксперты

Men’s Health
Краткий ликбез: что нужно знать о кометах Краткий ликбез: что нужно знать о кометах

Такие «космические снежки» — настоящие капсулы времени!

Популярная механика
5 разрешенных причин написать бывшей 5 разрешенных причин написать бывшей

Иногда рука сама тянется написать бывшей, но когда стоит это делать, а когда нет

GQ
Какие полипропиленовые трубы лучше: изучаем особенности Какие полипропиленовые трубы лучше: изучаем особенности

Соблазн купить недорогую полипропиленовую трубу всегда велик, но стоит ли?

CHIP
На здоровье На здоровье

С чего начинались и к чему пришли пять современных направлений медицины

N+1
Грибной культ Грибной культ

История взаимоотношений трюфеля и человека

Forbes
Открыть в приложении