RR Люкс.Личности.Бизнес.История
Я возвращаю ваш портрет
RR знакомится с профайлерами — специалистами, которые помогают ловить преступников, — и выясняет, зачем обучать подобным навыкам вашего хедхантера, почему стоит заказать собственный профайл, даже если за вами нет криминала, а также что общего у Гитлера, Чикатило и вашего бизнес-партнёра
В 1943-м, в разгар Второй мировой, Управление стратегических служб США (позднее — ЦРУ) обратилось к известному психоаналитику Вальтеру Лангеру с поручением создать психологический портрет Адольфа Гитлера. Год упорной работы целой команды экспертов под руководством Лангера, анализ 11 000 страниц данных разведки и на выходе — доклад, на который немедленно навесили гриф «секретно». Неудивительно: речь шла о военной тайне и — как некоторые всерьёз верят — секретных методиках ЦРУ. Политический и психологический профиль, или профайл, фюрера оказался для военных полезным. И хотя на исход войны повлиял вовсе не доклад Лангера, именно он положил начало профайлингу, который распространился не только на политиков и серийных убийц, но и на топ-менеджеров, пусть и невиновных (но это не точно).
Профессия «профилёр»
Профайлинг — наука пока молодая, но музеем уж обзавелась. Основан он в 2020 году Научно-исследовательским центром корпоративной безопасности (НИЦКБ), который занимается профилированием, обучает профессии и ведёт научную деятельность. Экскурсию по музею, расположенному в московском бизнес-центре на Бауманской, для меня проводят основательница НИЦКБ Анна Кулик и Артём Курицын — гендиректор ForseeTech, проекта НИЦКБ, который создал VR-тренажёр для обучения профилированию на объектах, через которые проходят толпы людей.
Среди исторических документов, собранных в разных концах света, легче понять, чем занимаются профайлеры. Пока я рассматриваю копию того самого досье, собранного Лангером на Гитлера, оригинальные материалы из дела Чикатило и даже подлинник трактата Камилло Бальди XVII века (первая в истории работа по психологической оценке почерка), Анна Кулик рассказывает, что с детства знала, кем хочет стать. Не знала только, как называется будущая профессия.
Когда в 1990-х в России появилась переведённая на скорую руку западная литература о профайлинге, слово «профайлеры» с английского перекладывали как бог на душу положит: «лицечтецы», «профилометры» и прочие «лицемеры». «Так что прежде, чем стать профайлером, я мечтала стать профилёром», — улыбается Кулик. Можно подумать, что ещё в юности на Анну, как на многих из тех, чьё детство выпало на девяностые, неизгладимое впечатление произвели выпуски «Криминальной России» на НТВ. Но на самом деле первым шагом была любовь к биографиям писателей и поэтов, попытки понять мотивы их поступков. Переломным моментом для 12-летней на тот момент Анны стала экскурсия в музей МВД на «Новослободской».
«Когда я оказалась перед стеной с фотографиями жертв Чикатило, помню, подумала: “Что же должно происходить в голове у человека, который совершает такие страшные поступки?” Меня переклинило, и интерес к изучению жизни великих поэтов и писателей сместился на изучение поведения преступников».
Артём Курицын замечает, что представления российского обывателя (и некоторых профессионалов) о профайлинге в основном почерпнуты из массовой культуры. Конечно, Голливуд сделал этому направлению большую рекламу, но, насмотревшись «Молчания ягнят» (1991) и «Мыслить как преступник» (2005—2020), многие стали воспринимать фильмы и сериалы как готовое учебное пособие. Между тем криминалистический профайлинг — лишь один из существующих видов профилирования. Помимо него есть и политический, и массовый, и бизнес-профайлинг. И развиваются они с той же быстротой, с какой криминалистический профайлинг романтизируется благодаря моде на документалистику в жанре тру-крайм, буквально захватившей мир.
Выхожу тебя искать
Коллекция музея охватывает историю профессии с самого её начала. Вот фото улыбчивого мужчины средних лет в шляпе, костюме и пальто. Он похож на доброго соседа, который при встрече спрашивает: «Вы розы подрезаете справа налево или слева направо?» На самом деле это «сумасшедший бомбист» Джордж Метески, который 16 лет держал в ужасе жителей Нью-Йорка, закладывая самодельные взрывные устройства в общественных местах. В далёком 1957-м его поймали во многом благодаря решению отчаявшегося найти преступника капитана полиции Говарда Финни обратиться за помощью к психиатру и будущему «отцу криминалистического профайлинга» Джеймсу Брусселу.
Меня как поклонницу «Охотника за разумом» (не путайте двухсезонник от Netflix (2017—2019) с одноимённой лентой 2021 года) и криминального жанра в целом в музее манят артефакты, связанные с Джоном Дугласом и Робертом Ресслером. Эти легендарные агенты ФБР — прототипы главных героев сериала. Как рассказывается в нём, ФБР в 1970-е столкнулось с ростом числа покушений и убийств на сексуальной почве и стало использовать бихевиористику для поимки преступников. Чтобы собрать научную базу для работы, Дуглас и Ресслер ездили по тюрьмам и общались с уже пойманными серийными убийцами, изучая их психологию. Среди собеседников были Эд Кемпер и Чарльз Мэнсон.