Это был трудный код
Завсегдатай «Клуба GQ» Лев Рубинштейн о феномене «дресс-кода».
Это социально-культурное явление существовало более или менее всегда. И в разные времена обозначало нечто вроде пропуска в ту или иную культурную, сословную, классовую, возрастную, профессиональную — и так далее — среду. Оно нашло свое воплощение в популярной фольклорной формуле «встречать по одежке». На волне неофитского клубно-гламурного бума девяностых и нулевых оно получило англизированное имя «дресс‑код».
Понятно, что клуб на то и клуб, чтобы служить пространством соблюдения той или иной конвенции, чтобы привлекать «своих» — что бы это ни значило — и по возможности отсекать «чужих». Клуб на то и клуб, чтобы в одном тебе были всегда рады, в другой ты бы стремился войти, но не пускают, а к третьему ты даже и близко бы не подошел. В широком смысле вся общественная жизнь — это и есть совокупность и сложное взаимодействие разного типа и толка клубов. И чем их больше и чем в большей степени они отличны друг от друга, тем устойчивей общественный организм.
И внутри каждого из них, конечно же, существует система взаимопонятных поведенческих кодов, самым поверхностным и самым заметным из которых служит внешний вид, манера одеваться и обуваться.
Для персонажей светских (в смысле «нерелигиозных») примером таких клубов являются и культовые учреждения, а потому человек культурно вменяемый и несклонный к безбрежному эпатажу никогда не войдет в православный храм в шапке, в синагогу без шапки, а в мечеть — в ботинках. Я лично полагаю правильным уважать принципы, правила и стилистические особенности любого клуба, в том числе и того, членом которого не являюсь.
О культовых учреждениях я вспомнил не случайно, потому что сколько-то лет тому назад о «дресс-коде» публично и, как всегда, с заметной долей скандальности заговорил ныне покойный протоиерей Всеволод Чаплин, один из самых, пожалуй, эксцентричных членов своего клуба. Он, помню, высказался о необходимости соблюдения этого самого «дресс-кода» (он употребил именно этот термин), имея в виду не внутриклубные, что было бы вполне естественно, а, так сказать, общенациональные масштабы. То есть, если говорить совсем просто, он бы хотел, чтобы