Эмиссия невыполнима: как живет секретный клуб, печатающий альтернативные российские валюты
Запрещенные колионы и легальные шаймуратики, банкноты с Путиным и Николаем II, эксперименты в Уральском университете и на алтайском рынке — Esquire познакомился с участниками секретного клуба, печатающего альтернативные российские валюты, и выяснил, как они собираются составить конкуренцию Центробанку.
Стоя под стеклянным куполом помпезного дворца Московского областного суда, фермер Михаил Шляпников вслух размышляет о новом мировом порядке, который вот-вот подломит и Россию. Утро 28 сентября, через десять минут у фермера заседание по его апелляции, но он не торопится даже пройти через пункт досмотра на входе и рассказывает, как сидел у себя в лесу и внезапно все понял. Шляпников — человек исполинских размеров, и, оказавшись рядом с ним, одетом в безразмерную жилетку с карманами, в крохотной зеленой кепкой на затылке, другие посетители суда, затянутые в деловые костюмы, будто вжимаются в стены.
Михаил Шляпников живет в подмосковной деревне Колионово и всячески привлекает к этой крохотной точке общественное внимание. Летом 2010 года, когда в стране горели леса, он организовал добровольцев, которые ездили тушить пожары и помогали погорельцам — лучше МЧС и пожарных, не справлявшихся с катастрофой. На Шляпникова заводили уголовное дело по подрыву конституционного строя, потому что в своей деревне он умудрился провести импичмент главы сельсовета. На этот раз у фермера проблемы с законом из-за введения в деревне собственной валюты — колионов. Егорьевский районный суд признал их денежными суррогатами, назвал угрозой финансовой системе России и запретил их обращение. Шляпников не согласен и намерен дойти до Верховного суда, ведь мир изменился, и сегодня ни войны, ни кризис уже не смогут остановить децентрализацию во всех сферах жизни.
В существовании новой реальности уверен не он один. Шляпников — член закрытого всероссийского клуба, о котором никто особо не распространяется. Понизив голос, фермер рассказывает: совсем скоро мир увидит криптоколион — электронную валюту, непобедимую и не знающую границ, как сам биткойн. А пока колион вне закона, Шляпников заменил его временной валютой — набиуллинками. В фойе к нему присоединяется небольшая группа поддержки. Адвокат, криптопрограммист и знакомый Шляпникова заходят в лифт и без прелюдий заводят разговор, очевидно начатый много часов назад. Что такое современный доллар? Чем он по сути отличается от финансовой пирамиды? Сколько еще осталось его доминированию? А товар, что такое товар? Какие у него признаки? Лифт открывается на третьем этаже, и компания подходит к дверям зала как раз в тот момент, когда имя фермера называют по громкой связи.
Участники этого закрытого сообщества знают друг друга по именам, они обмениваются информацией и опытом, следят за новостной повесткой и поддерживают друг друга. Членов этого клуба среди прочего отличает рьяный патриотизм, нелюбовь к Центральному банку и недоумение от сопротивления государства их идеям. Они верят: в нынешних условиях люди должны вводить собственную — альтернативную, дополнительную, локальную — валюту и тем самым спасать мир вокруг себя. Они предпочитают рассказывать о своих экспериментах в общих чертах, стараются лишний раз не светиться и общаются с прессой только через самых видных своих представителей. Клуб самодельных денег объединяет людей со всей страны: из Подмосковья, Башкирии, Санкт-Петербурга, Иркутской области, Алтайского края, Приморья и даже Чечни.
За 2015 год в мире, помимо колионов, появилось несколько новых валют. В Санкт- Петербурге православный казачий союз «Ирбис» запустил внутри своей организации башляй. На банкнотах изображены Крым, Севастополь, Николай II, Владимир Путин и руководитель союза атаман Андрей Поляков. Свои деньги начало печатать запрещенное «Исламское государство», а в ДНР и ЛНР так и не смогли ввести собственную валюту, хотя партию «рублей Новороссии» еще в начале года отпечатали в типографии.
Проповедники альтернативных валют убеждены, что примеров вокруг гораздо больше, просто на них не обращают внимание: бонусные программы магазинов и торговых сетей, мили авиакомпаний, обсуждаемый правительством ввод продовольственных карточек, разрешенная прокуратурой на тульском строительном заводе выплата зарплат кирпичами, иркутское интернет-сообщество взаимопомощи «100 друзей», пермские сообщества по обмену вещами. И это не говоря о десятках действующих валют, подобных колионам, о которых те, кто ими пользуется, молчат.
Строго говоря, мало что из вышеперечисленного может считаться обычными деньгами. Например, колионы работают так: мне пора сажать картошку, но денег на клубни, удобрения и новую лопату нет. Я готов продать вам ведро картошки — но не сейчас, а когда соберу урожай. Вы платите мне 250 рублей, я отдаю вам 5 колионов (обратно поменять их на рубли уже нельзя). Когда картошка выкопана, я отдам ее вам за те же 5 колионов — хотя на рынке за это время она уже, скорее всего, подорожает, например до 300 рублей. За них вы тоже можете купить у меня это ведро, но зачем платить больше? В свою очередь, если я не смогу отдать вам картошку, то должен буду вернуть вам рубли — и уже не 250, а тоже 300. Иными словами, это не деньги, а производный финансовый инструмент — товарный опцион и долговая расписка в одном флаконе. Я получаю деньги на развитие своего хозяйства — живые и без процента по кредиту, а вы страхуете себя от растущих цен и возможных финансовых затруднений в будущем. И это далеко не единственная схема работы «альтернативных денег».
Алтайский предприниматель Денис согласился рассказать о своей задумке только на условиях анонимности. «По работе я постоянно общаюсь с людьми, и на всех встречах и переговорах сегодня возникает одна и та же тема — острая нехватка денежных ресурсов для развития, проблемы с оборотом средств и даже с выплатой зарплат, — говорит он. — Перекредитованность населения такая, что потребительские кредиты уже некому раздавать налево-направо, как еще пару лет назад. У меня настроения патриотические, и я переживаю, что людям надо чем-то помочь. Возможность помочь у меня есть».