Как не рассыпать мусор по дороге
Возможности для построения эффективной системы обращения с отходами в стране есть. Но нам придется преодолеть давление групп лоббистов, преследующих противоположные цели, снять растущие протестные настроения в обществе и выстроить на всех уровнях четкое понимание, куда и как мы идем
Сто тридцать миллиардов рублей. Столько стоят материалы, которые мы выбрасываем: бумага, стекло, пластик и металл. В год. И это по самым осторожным оценкам. И без учета других фракций, например пищевых отходов, которые можно превратить в компост, экологически чистое органическое удобрение. Но не все пропадает: часть твердых коммунальных отходов (ТКО) у нас все-таки перерабатывается. По разным оценкам, от трех до семи процентов из 55–65 млн тонн образующихся отходов. Вообще, со статисткой здесь не очень хорошо. И это одна из проблем идущей в стране «мусорной» реформы. Впрочем, не единственная. В ходе подготовки перехода на новую систему обращения с отходами допущен ряд системных сбоев, которые ставят под сомнение ее успешную реализацию.
Морфологический состав ТКО, Россия
То едем, то не едем
Конечно, то, что последние два-три десятка лет происходило в России с бытовыми отходами, неприемлемо для развитой страны. На фоне разрушения советской системы обращения с отходами: залоговая стеклянная тара, добровольно-принудительный сбор макулатуры, металлолома и прочее — происходил рост потребления, а с ним и многократное увеличение объемов бытового мусора. Менялся мусор и качественно, менялась его морфология — в нем становилось больше пластмасс за счет роста производства продукции и упаковки из этих материалов, электронной и электробытовой техники, текстиля и прочего.
Но при этом системно обращение с бытовыми отходами оставалось прежним: мусор все также вывозился на свалки и там складировался. Из полигонов выжимали все по максимуму, а дальше — трава на них априори не росла, рекультивацией практически не занимались, свалки постепенно переполнялись, горели, фильтрат с них отравлял почву и воду.
Вместе с тем федеральный закон № 89 «Об отходах производства и потребления» был принят еще в 1998 году. Чуть ли не каждый год в него вносились изменения, но они не носили принципиального характера. При этом понимание того, что «мусорная» проблема усугубляется, нарастало.
Системные изменения законодательства начались после 2014 года.
Морфологический состав ТКО, г. Москва
«У органов государственной власти было четкое понимание, что вопросы обращения с коммунальными отходами криминализированы, — рассказывает Максим Шингаркин, депутат Государственной думы VI созыва, один из разработчиков мусорной реформы. — Решения о выделении земельных участков под размещение отходов на тот момент относились к ведению муниципальных органов власти. Федеральные требования к строительству защитных сооружений таких объектов были упрощены. Да и они легко обходились. Например, глава города или района разрешал временное складирование отходов. Временное превращалось в постоянное. Либо выдавались разрешения на пятый класс отходов, соответственно, полигон практически не оборудовался, а по факту туда сыпали четвертый класс. Граждане платили относительно небольшие деньги за вывоз отходов, а за их размещение на полигонах муниципальные власти всех уровней отчисляли платежи. Это создавало условия для получения откатов. Далее чиновники согласовывали увеличение объемов размещения отходов на полигонах сверх разрешенных и тоже не за просто так. Из-за этого вокруг городов выросли огромные свалки, а управляющие ими компании колоссально обогатились».
Чтобы сломать криминальную систему, ответственность за обращение с отходами подняли с муниципального уровня на уровень субъектов федерации. Теперь главный здесь губернатор. Каждый регион обязан разработать территориальную схему обращения с отходами. В ней должно быть прописано, где, сколько каких отходов образуется на территории, как они собираются, где сортируются, перерабатываются, кто и куда их вывозит, на какие полигоны. Заниматься всем этим должны компании — региональные операторы, выбираемые по конкурсу. Первый подход к снаряду не состоялся: намеченный на 2016 год переход к новой схеме не случился из-за неготовности регионов: 23 региона не подготовили региональные схемы. Так что всем дали еще время на подготовку. Регионы составляли территориальные схемы, проводили конкурсы по выбору региональных операторов. Бизнес тоже не оставался в стороне, поскольку планировал заработать на мусоре.
Объем мусора, отправляемого на утилизацию, должен вырасти к 2024 году в 12 раз
С 1 января 2019 года новая система обращения с ТКО должна была быть запущена. Но и на этот раз не получилось: в конце прошлого года стало ясно, что регионы опять не успевают подготовиться. Под занавес 2018 года, 25 декабря, в ФЗ-89 были внесены изменения, которые позволяют использовать старые полигоны в течение ближайших четырех лет. То, от чего так хотели уйти, осталось.
Законодатель в лице председателя комитета Госдумы по природным ресурсам и экологии Владимира Бурматова объяснил это, как водится, заботой о народе: мол, некоторые регионы не успели все сделать как надо, и, чтобы не случился мусорный коллапс, им разрешили продолжать работать как прежде. Правда, при условии, что эти старые полигоны не несут угрозы для природы и здоровья людей. И разрешение на их использование нужно получать в правительстве.
Другое дело, что бизнес, который рассчитывал на нормальный старт реформы, подготовился к ней, вложившись в строительство новых объектов, теперь оказался в проигрыше. Зачем везти отходы на современный, оборудованный по последним требованиям полигон, если можно свалить мусор на старой свалке? Ведь на новый полигон и ехать, может быть, дальше, и захоронение там стоит дороже, так как инвестору нужно возвращать свои деньги. И еще. Раз есть возможность дешево вывалить мусор на старый полигон, то какой смысл сортировать отходы? Сортировка тоже стоит денег и экономически более оправданна в том случае, если стоимость захоронения высока: выделение полезных фракций позволяет уменьшить вес предназначенных для полигона отходов.
«Тех, кто вложился в новую инфраструктуру, довольно много. Почти в каждом регионе кто-то что-то строит, — говорит председатель комиссии по экологии и охране окружающей среды Общественной палаты Альбина Дударева. — Мы были недавно в Уфе, там люди вложили четыреста миллионов рублей. Достаточно серьезные деньги. В Нижнем Новгороде “Маг груп” — больше миллиарда инвестиций. В Костроме почти два миллиарда. И вот есть новые полигоны, а рядом — старые. Надо только справку получить в Минприроды. Я очень хотела бы, чтобы там были люди неподкупные, которые эту справку ни за что не дадут, если полигон непригоден для приема отходов».
Планы по введению мощностей по переработке ТКО трудно назвать амбициозным
Недосбор
С 2015 года в России началось внедрение института расширенной ответственности производителей (РОП). Суть его проста: производители и импортеры товаров долговременного пользования и упаковки принимают на себя ответственность по их утилизации после окончания жизненного цикла. Подобный механизм действует, например, в европейских странах, где его внедрение началось еще в 1990-х, как раз в то время, когда у нас потихоньку умирала советская система обращения с отходами.
В рамках РОП у производителя может быть несколько вариантов, как исполнить возложенную на него обязанность по утилизации. Он может сам построить мощности по переработке своих товаров, может нанять для этой цели стороннего переработчика или создать ассоциацию, которая возьмет на себя организацию утилизации. А может заплатить в бюджет экологический сбор, который, по сути, является штрафом за его нежелание заниматься утилизацией своей продукции. В идеальном мире на эти деньги государство само организует обработку и утилизацию отходов. Но это в идеальном мире.
В России же законодатель прописал, что ставка экологического сбора на каждый товар формируется таким образом, чтобы собранных средств хватало на сбор, транспортировку и утилизацию этого самого товара. Другими словами, размер экологического сбора за единицу продукции должен быть примерно равен себестоимости ее переработки. Более того, в законе прописано, что в ставку экологического сбора могут включаться затраты на создание инфраструктуры для утилизации. А вот дальше, как говорится, следите за руками. В следующем пункте закона написано, что «экологический сбор рассчитывается посредством умножения ставки экологического сбора на массу товара или количество единиц товара либо на массу упаковки товара, выпущенных в обращение на территории Российской Федерации, и на норматив утилизации, выраженный в относительных единицах».
Ключевое слово здесь «норматив». Законодатель, предполагая, что сразу весь товар, потерявший свои потребительские свойства, производитель собрать и утилизировать не сможет, решил ввести норматив утилизации. То есть из всего объема выпущенного товара производитель должен переработать только определенную часть. Размер норматива устанавливается правительством и повышается из года в год. В этом году, например, норматив по утилизации полимерной упаковки составляет 15%, в следующем будет уже 20%.
Вроде бы логика есть: мы понимаем, что вы не можете пока переработать всё, так что даем вам время на организацию переработки. Но, как было сказано выше, в формуле расчета экологического сбора используется норматив утилизации, выраженный в относительных единицах.
К примеру, расчет экологического сбора за тонну полимерной упаковки будет выглядеть следующим образом: ставка экосбора, 3844 рубля, умножается на 0,15 (те самые 15%, выраженные в относительных единицах). В итоге производитель, не пожелавший заниматься утилизацией, например, своих ПЭТ-бутылок, должен заплатить в бюджет только 576,6 рубля за тонну пластиковой тары. Много ли станций по сортировке мусора и заводов по переработке отходов можно будет построить на эти деньги? Ответ: немного.
В конце прошлого года Общественная палата запросила у Минфина информацию, сколько поступило в федеральный бюджет средств от уплаты экологического сбора, как и в каком объеме они были израсходованы. В ответе министерства указано, что в 2017 году в бюджет поступило 1,3 млрд рублей, а в 2018-м — 2,5 млрд рублей. В то же время из этих денег ушло на софинансирование проектов в области обращения с отходами только 769 млн рублей. И собрали-то мало, а выделили и еще меньше. Что касается, утилизационного сбора, который выплачивают производители и импортеры автомобилей, то по нему добиться ответа от Минфина у ОП пока и вовсе не получается, а денег там должно быть собрано значительно больше, и они точно не помешали бы отрасли переработки.
В общем, норматив утилизации — это, по сути, понижающий коэффициент для экологического сбора. А формула его исчисления способствует тому, что большинство крупных компаний (более 70%, согласно исследованию Deloitte) вместо переработки мусора предпочитают платить экологический сбор, благо размер его невелик и отвлекать ресурсы на организацию утилизации не нужно.
Дальше — больше.
Производитель, все-таки решивший заключить договор с переработчиком, имеет хорошую переговорную позицию: торговаться о цене переработки он может начиная с той суммы, которую в крайнем случае заплатит в бюджет в виде экологического сбора. А она из-за присутствия в формуле расчета понижающего коэффициента в виде норматива в несколько раз меньше себестоимости переработки. Поскольку утилизация отходов — это бизнес и переработчики все равно им занимаются, то они рады получить хоть какие-то деньги от производителей и переработать для них отходы. Чаще всего эти средства идут тем, кто занимается сбором определенных отходов: переработчик закупает у них отходы — сырье для своего производства. Может ли отрасль нормально развиваться при таком скудном финансировании — вопрос риторический.
И вишенка на торте.
«Когда норматив утилизации, который сейчас действует, утверждался, в рабочей группе Минприроды не было ни одного — ни одного! — переработчика вообще, — сетует заместитель генерального директора СРО Ассоциация „Лига переработчиков макулатуры” Денис Кондратьев. — Были только товаропроизводители. Они должны заплатить, и у них спрашивают: сколько вы заплатите? Они говорят: ну, вот столько».
По мнению Дениса Кондратьева, ставку экологического сбора нужно поднимать, а норматив отменять вовсе, как это сделано в Европе. Да, производители не смогут собрать и утилизировать 100% продукции, но процент продукции, отправляемой на переработку, постепенно будет расти, а на остальное будет платиться экологический сбор, средства от которого пойдут на формирование отрасли по обращению с отходами.
«Если бы на бумагу был норматив сто процентов, то у нас через два года возле каждого дома стоял бы контейнер с надписью “Макулатура”. Заводы получили бы заказы на изготовление этих контейнеров. В экономику было бы влито шесть миллиардов рублей».
Сегодня собирается только чуть более 50% макулатуры от возможного. Причем основной ее объем поступает от коммерческого сектора: одна только сеть «Магнит» продает переработчикам макулатуру на 30 млн евро в год. От населения использованная бумага во вторичный оборот практически не поступает. Отметим, что норматив по макулатуре перевыполняется, а мощности по ее переработке недозагружены.
Есть резервы и у других переработчиков. Проблема в сырье. А сырья нет, потому что отсутствует нормальная система сбора и сортировки отходов, которая могла бы быть создана на поступления экосбора в рамках РОП. Если бы этот механизм работал в интересах отрасли по обращению с отходами, а не в интересах товаропроизводителей, которые хотели сэкономить в моменте.
Причем понятно, что экологический сбор платит конечный потребитель товаров, то есть население. Производитель просто закладывает его в цену своего товара. Даже если бы ставка эксосбора была выше, а норматив утилизации отсутствовал, на стоимости товаров это бы не сильно отразилось, поскольку вовлечение в оборот вторичных ресурсов делает продукцию дешевле. Взять ту же макулатуру, которая используется при производстве упаковки: производитель тратит меньше на упаковку, а значит, может снизить цену на сам товар, в стоимости которого учитывается упаковка.
Кроме того, по мере развития отрасли доля товаров, отправляемых на утилизацию, растет и, соответственно, сокращается размер выплат экологического сбора товаропроизводителями, а ведь, как мы помним, сложилась практика, когда переработка им обходится дешевле. И потому стоимость утилизации в цене товаров тоже будет снижаться. И это еще один повод для удешевления конечного продукта.
Сами напросились?
Похоже, лоббирование производителями низкой ставки экологического сбора и формулы его исчисления с нормативом — понижающим коэффициентом сыграло с ними злую шутку.
В начале марта Минфин сообщил, что намерен направить в правительство законопроект, предполагающий внесение в Налоговый кодекс ряда неналоговых платежей, в том числе экологического и утилизационного сбора. Объяснение простое: хотим улучшить администрирование (читай: повысить поступления).
Впервые эта инициатива была выдвинута ведомством еще в середине прошлого года. Нынешний экологический сбор, который платится в рамках системы РОП, было предложено объединить с утилизационным сбором, который платят автопроизводители и импортеры автомобилей, а платежи в бюджет за негативное воздействие на окружающую среду (НВОС) назвать экологическим налогом.
Министерство обещает внести в законопроект положение о десятилетнем моратории на привлечение к уголовной ответственности за неуплату этих платежей после включения их в Налоговый кодекс и повысить лимит неуплаченных налогов, после превышения которого следует привлечение к уголовной ответственности. Но тем не менее это предложение не вызвало энтузиазма у товаропроизводителей.
И понятно почему. Сейчас неуплата того же экологического сбора грозит плательщику максимум административной ответственностью, то есть штрафом. В случае же внесения этого платежа в Налоговый кодекс санкции будут такие же, как и за неуплату налогов. Ну и, само собой, в этом случае ужесточается наказание, если будет выявлено, что производитель, например, вместо реальной утилизации отходов в рамках РОП просто купил подтверждающие документы у недобросовестного предприятия-переработчика.
Против выступили и переработчики отходов. Они опасаются, что собранные в общий бюджетный котел средства не дойдут потом до отрасли по обращению с отходами.
Не исключено также, что контроль за их деятельностью ужесточится, поскольку в поиске предприятий, выдающих фиктивные справки об утилизации, проверять будут всех. По этой причине и производители могут отказаться от переработки в пользу уплаты сбора, чтобы избежать дополнительных проверок. И это еще сократит загрузку мощностей переработчиков.
Есть и еще кое-какие опасения, но о них чуть позже.
Кручу-верчу
С 1 января система платы за обработку отходов для населения изменилась. Изменился порядок ее исчисления, а с ним и размер — конечно, в сторону увеличения. Теперь деньги получает региональный оператор, который далее распределяет их между участниками рынка обращения с отходами. Как это обычно бывает, без накладок не обошлось: в некоторых регионах жителям выставили счета дважды — и от управляющей компании за вывоз мусора, как раньше, и от регионального оператора, по-новому. Но это частные случаи, которые, конечно, не добавляют популярности мусорной реформе, но могут быть относительно легко исправлены.
Сложнее поправить системные просчеты.
Общественная палата проанализировала ситуацию с тем, как регионы определяли размер платежа для населения за услугу по обращению с ТКО. Выводы неутешительные: система запутанная, сопоставить данные по платежам населения в разных регионах крайне сложно.
Мусор накапливается в контейнерах, которые имеют определенный объем, измеряемый в кубических метрах. А при захоронении на полигоне его принимают уже по весу. Поскольку транспортные плечи по доставке мусора от контейнера до полигона постоянно растут, мусор прессуется, его объем уменьшается в разы, мусоровозы везут меньше воздуха, снижаются расходы на транспортировку отходов. Да и сам полигон может принять больше мусора, если тот спрессован и, соответственно, требует меньше места для размещения.
И в одних регионах норматив накопления ТКО на одного человека в месяц определили в кубометрах, а в других — в килограммах. Причем в обоих случаях от региона к региону эти нормативы существенно различаются.
Для пересчета кубометров в килограммы используется коэффициент, для каждого региона свой. Грубо говоря, где-то в одном кубометре 60 кг мусора, а где-то и все 600.
Дальше — больше.
В одних регионах решили считать, сколько образуется мусора, исходя из количества проживающих в одной квартире, в других — исходя из площади квартиры. В одних регионах тариф регионального оператора устанавливается в рублях за тонну, а в других (их большинство) — в рублях за кубометр. Да и в одном регионе тариф у одного и того же регионального оператора может различаться.
Все это уже сейчас не позволяет получать достоверные статистические данные, затрудняет процесс анализа происходящего в формирующейся отрасли по обращению с отходами и в конечном итоге управление ею.
Плюс раздражение со стороны населения, которое уже сегодня платит за мусор больше, а реальных изменений в системе обращения с ним не видит.
Нормативы утилизации отходов от использования некоторых товаров
Гори огнем
Национальный проект «Экология», в рамках которого и идет реформа обращения с ТКО, предполагает, что к 2024 году в России будет отправляться на обработку 60% образующихся отходов. 36% отходов будет утилизироваться. Если учитывать, что сейчас на утилизацию уходит 3%, то за ближайшие шесть лет объем отходов, вовлеченных в повторное использование, должен вырасти в 12 раз. Таковы поставленные цели.
Безусловно, без создания полноценной отрасли по обращению с отходами не обойтись. И одна из ключевых задач здесь — создание в технологической цепочке обращения с отходами крепкого звена по сортировке мусора, позволяющего выделять из него полезные фракции. Для этого необходимо построить более двух сотен комплексов переработки отходов по всей стране, которые к 2024 году смогут обрабатывать 37,1 млн тонн отходов. Сегодня в России функционирует менее сотни мусоросортировочных станций, причем сортировка там производится в основном вручную и процент отбора полезных фракций весьма низкий — в районе пяти процентов.
По словам Константина Рзаева, председателя совета директоров группы компаний «Экотехнологии», одной из крупнейших в России по переработке пластика, в состав которой входит также завод «Ржевмаш», российский производитель оборудования для сортировки отходов, стоимость среднего комплекса мощностью 100 тыс. тонн в зависимости от его оснащенности колеблется от 70 до 300 млн рублей. Наиболее дорогой компонент — блок оптической сортировки, который поставляется по импорту и стоит от 20 до 25 млн рублей. Он позволяет в автоматическом режиме отсортировывать определенную фракцию из мусора. Для мусоросортировочного завода требуется от двух до шести таких блоков.
Входящее в структуру корпорации «Уралвагонзавод» ЦНИИ «Буревестник» нацелено на выпуск более мощных мусоросортировочных комплексов. Технологическим партнером нижегородского предприятия выступает американская фирма Bulk Handling Systems, которая специализируется на сортировке как раз смешанного мусора, преобладающего в России. Комплекс от «Буревестника» мощностью 350 тыс. тонн в год способен отбирать более 30% полезных фракций. Стоимость его составляет порядка 1,7 млрд рублей, но окупается он меньше чем за четыре года эксплуатации.
Строительство мусоросортировки в России постепенно разворачивается.
«Заказы выросли, — говорит Константин Рзаев. — До сих пор строительством сортировок занимались в основном компании, которые вывозили мусор. Они посчитали, что можно не вывозить все напрямую на полигон, а сортировать и получать дополнительный доход. И строили сортировки рядом с полигонами. Но это был рисковый бизнес: могло случиться так, что на конкретный полигон отходы больше не пойдут и сортировка останется без сырья. Мусорная реформа с ее территориальными схемами сделала это бизнес более предсказуемым, и потому в последние год-два интерес к строительству сортировочных комплексов повысился».
Участники рынка считают развитие сортировочных мощностей оптимальным путем для развития отрасли обращения с отходами.
«Нам говорят: давайте построим четыре мусоросжигательных завода, каждый из которых стоит ориентировочно 33 миллиарда рублей и сжигает всего 700 тысяч тонн, — сокрушается Павел Толмачев, исполнительный директор ассоциации “Вторэкоиндустрия”, объединяющей более сорока игроков из разных секторов отрасли обращения с отходами. — Возьмите лучше и на эти деньги постройте много-много сортировочных линий, и вместо этих заводов вы пол-России обеспечите сортировками. И количество мусора сразу уменьшится».
Проект строительства четырех мусоросжигательных заводов Московской области и одного под Казанью, реализует компании «РТ-Инвест». Помимо собственно сжигания мусора (2,8 млн тонн в год) эти заводы будут также вырабатывать электроэнергию: суммарная мощность подмосковных заводов составит 280 МВт, завода в Татарстане — 55 МВт. Электроэнергию компания планирует продавать потребителям по «зеленому» тарифу, то есть более высокому. Это, кстати, будет уже третий, хоть и опосредованный, платеж со стороны населения в систему обращения с отходами: первый — экологический сбор при покупке товаров длительного пользования и товаров в упаковке, второй — собственно платеж за обращение с отходами региональному оператору и вот теперь еще один. И это при том, что в России сегодня профицит электроэнергии. Потребителей вынудят платить — и немало — за то, что им в принципе не нужно.
В середине февраля на форуме в Сочи «РТ-Инвест» подписала соглашение с ВЭБом и Газпромбанком о том, что они организуют синдицированное кредитование проекта строительства мусорных ТЭС (МТЭС). Его общая стоимость — 155 млрд рублей. Часть средств — как сообщается, 20% — вложит сама компания «РТ-Инвест», до трети необходимой суммы предоставит ВЭБ, остальное — Газпромбанк и другие кредитные организации. Тем самым государство, пусть и косвенно, в очередной раз поддержало проект утилизации мусора посредством сжигания.
Строительство мусоросжигательных заводов вызывает резкое неприятие у населения. Несмотря на то что представители «РТ-Инвест» заявляют об экологической безопасности своего проекта, общественность не верит в неукоснительное соблюдение технологии при организации мусоросжигания, считая, что датчики, контролирующие выбросы, можно нужным образом подкрутить, фильтры вовремя не поменять, а температура в камере дожигания диоксинов не будет поддерживаться на необходимом для их разрушения уровне.
Еще один аргумент противников строительства МТЭС заключается в том, что сам по себе такого рода проект входит в концептуальное противоречие с мусорной реформой. Мусоросжигательному заводу нужно сырье. То есть мусор. Мусор, в котором есть чему гореть: бумага, дерево, пластик. А если все эти полезные фракции уже извлечены из мусора, то что будет гореть и давать тепло для производства электроэнергии? Получается, владелец мусоросжигательного завода не заинтересован в разделении и сортировке мусора, так как он лишается в этом случае энергоемкого сырья.
Руководство «РТ-Инвест» утверждает, что в печь пойдут как раз «хвосты», оставшиеся после глубокой сортировки мусора, и ссылается на опыт Евросоюза, где такого рода предприятия и вовсе порой расположены в черте городов. Но Еврокомиссия еще два года назад, 26 января 2017 года, выпустила коммюнике, где призвала страны ЕС постепенно уменьшать поддержку строительства новых мусоросжигательных мощностей и уделять больше внимания дальнейшему развитию раздельного сбора мусора, его переработки и вторичного использования. Иными словами, Европа уже прошла тот путь, на который мы только вступаем, и знает, куда идти не следует. Но мы хотим набить собственные шишки.
Возможно, на этом этапе без мусоросжигания нам не обойтись. Но помимо той технологии, что предлагает «РТ-Инвест», есть и другие, менее затратные. На порядки менее затратные. Например, производство RDF-топлива, которое может использоваться при производстве цемента. Такая практика в России уже есть. Да, она тоже вызывает вопросы у части экспертов по экологии, но даже они считают такую технологию более продвинутой с точки зрения уменьшения вреда для окружающей среды. Не говоря уже о ее стоимости, поскольку организовать производство RDF можно без привлечения иностранных технологий, просто продлив на одно технологическое звено комплекс по мусоросортировке, а оборудование для его сжигания уже есть на действующих цементных заводах. Некоторая модернизация потребуется, но это несравнимо с затратами на постройку такого сложного объекта как тепловая электростанция, работающая на таком сложном топливе, как мусор.
И, кстати, об опасениях в связи с переводом экологического сбора в ранг налога, о которых было сказано выше. В случае, если новый утилизационный сбор с производителей будет идти в бюджет и затем из него направляться на реализацию проектов в отрасли по обращению с отходами, велика вероятность, что лоббисты от мусоросжигания сумеют убедить правительство поддерживать именно их проекты этими деньгами. Учитывая лоббистские возможности «РТ-Инвест», где 25% принадлежит госкорпорации «Ростех», это вполне вероятно. И логика для чиновников в этом есть: проще администрировать несколько крупных проектов в мусоросжигании на сотни миллиардов рублей, чем сотни проектов по миллиарду (а то и меньше) в сфере сортировки мусора.
Разделяй и собирай
Как уже было сказано, мусорная реформа вызывает недовольство у населения. Первые шаги по ее реализации не сняли накопившиеся у него претензии к системе обращения с мусором, скорее наоборот, платить за мусор приходится больше, справедливость установленной платы подвергается сомнению. Особенно это характерно для сельской местности, где традиционно выход мусора из домохозяйств невелик, поскольку основная его масса — пищевые отходы — утилизировалась внутри них: скармливалась скоту или отправлялась на компостирование.
Закон запрещает отправлять на захоронение разделенные отходы. Их нужно сортировать дальше и отправлять на переработку. Но если отходы неразделенные, их можно отправлять на полигоны. Ну так кто мешает загрузить в мусоровоз рачительно отложенные населением в отдельные контейнеры бумагу и пластик вместе с прочим мусором и тут же превратить разделенные отходы в обычные и вывезти их на свалку? В социальных сетях описание подобных случаев встречается довольно-таки часто.
При этом власть и участники рынка обращения с отходами активно призывают население к раздельному сбору мусора, мол, без этого важного этапа ничего не получится. Это не так. Как уже было сказано, современные технологии позволяют извлекать из смешанного мусора полезные фракции: ЦНИИ «Буревестник» декларирует глубину отбора на своих заводах от 70 до 90% в зависимости от материала.
Опросы ВЦИОМ показывают, что запрос со стороны населения на более рациональное обращение с отходами есть: 47% респондентов заявили, что они не разделяют бытовой мусор, но хотели бы это делать, если им будет предоставлена такая возможность. Уже сейчас 27% опрошенных сортируют мусор, а 33% сдают опасные отходы — батарейки, ртутные лампы, электронику и проч. — в специальные пункты приема.
По словам председателя комитета по экологии и природопользованию Законодательного собрания Нижегородской области Владислава Атмахова, в городах процент тех, кто готов разделять отходы, еще выше: «С 2013 года мы совместно с научными учреждениями и общественными экологическими организациями проводим соцопросы. Их результаты показывают, что 80 процентов населения готово разделять ТКО в случае создания таких условий в шаговой доступности».
Другое дело, что этот энтузиазм будет стремиться к нулю, если со стороны государства и участников рынка не будет реальных действий по созданию системы обращения с отходами, причем в диалоге с обществом.
Сегодня наблюдаются попытки возложить ответственность за успех мусорной реформы на население, наделив его обязанностью осуществлять раздельный сбор. Но быстро организовать его не получалось ни у одной страны. На это уходили порой даже не годы, а десятилетия. Так что не стоит надеяться на то, что через пару лет можно будет сказать: ничего не вышло, потому что народ опять попался какой-то неправильный, не стал мусор раздельно собирать.
Население свои обязательства уже выполняет: его годовой совокупный платеж в адрес региональных операторов составляет 180 млрд рублей, а сколько платится экологического сбора, который «зашит» в цену товаров, и вовсе, кажется, никто не считал. Притом что государство в течение ближайших шести лет намерено потратить на проект чуть более 107 млрд рублей, а из внебюджетных источников придет 182 млрд, вклад населения вполне на уровне. С учетом средств, которые можно «извлечь» из мусора, получается приличная сумма для становления и последующего функционирования эффективной отрасли по обращению с отходами. Если, конечно, не разбазаривать средства, как мы это, к сожалению, умеем.
Ответственность должна быть справедливо поделена между государством, бизнесом и обществом. В противном случае мусорную реформу ждет фиаско, тем более что предпосылки для этого из-за заложенных в нее при разработке мин имеются.
«Мусорная» тема весьма обширна, и «Эксперт» в скором времени намерен вернуться к ее обсуждению.
Наиболее распространенная схема обращения с отходами в России
Перспективная схема обращения с отходами в России
Источник: «Эксперт»
«Мы инвестируем в рынок, чтобы завтра его не запретили»
Сергей Колесников, совладелец компании «Технониколь», — о реформе в сфере обращения ТКО и о том, что она дает его компании
— Как вы оцениваете начавшуюся в стране «мусорную» реформу, насколько эффективна она может быть с точки зрения обеспечения промышленности вторичным сырьем?
— «Мусорная» реформа давно назрела. Но крайне важно понимать, что это комплексный процесс и он заключается не просто в раздельном сборе мусора. Мы движемся в русле общемировых тенденций. И это вопрос, с одной стороны, ответственного отношения к окружающей среде, с другой стороны — более эффективной экономики и рационального использования конечных ресурсов.
Что касается сотрудничества с промышленностью, наш опыт показывает, что наиболее эффективен кластерный подход. Важно создавать мусороперерабатывающие комплексы рядом с теми предприятиями, которые заинтересованы во вторичном сырье. К сожалению, у нас часто все работают сами по себе. И вполне может получиться так, что стоимость вторичного сырья с учетом доставки к месту производства может оказаться просто невыгодной.
— Российская промышленность готова к более широкому использованию вторичного сырья?
— Это, скорее, не вопрос готовности. Международные тенденции таковы, что мировая промышленность постепенно во многих областях переходит на вторичное сырье. Это связано с целым комплексом причин — и экология, и нехватка или высокая стоимость первичного сырья, и зачастую большая экологичность самого рециклинга (например, на рециклинг одной тонны полимеров требуется всего десять процентов энергии и воды, которые тратятся на производство первичного продукта). Ведущие производители, которые много работают на мировых рынках и экспортируют свою продукцию, эти тренды понимают и готовы двигаться в этом русле.
— После старта мусорной реформы увеличилось ли предложение нужных вам отходов на рынке?
— Мы не используем отходы, мы стараемся вернуть обратно в цикл полистирольные изделия. Мусор и отходы, попавшие на полигон, — точно не наше сырьё.
При этом нужно понимать, что мусорная реформа только в начале своего пути. И этот процесс будет длительным и непростым. Если говорить о полистироле, то нужна целая платформа — раздельный сбор мусора, развитие мусоросортировочных комплексов, разработка технических решений, в том числе специальные прессов, перфораторов, создание сети региональных консолидаторов-рециклеров. Нужно как минимум установить около 170 единиц оборудования, стоимостью примерно по миллиону рублей.
— В каких конкретно вторичных материалах заинтересована ваша компания, какие объемы она способна переработать и использовать для производства? Достаточно ли сегодня их собирается?
— «Технониколь» заинтересована в рециклинге полистирола. Полистирол позволяет провести до 30 циклов реполимеризации, и при этом сырье практически не теряет своих первоначальных свойств. В России на данный момент раздельный сбор мусора только в начале своего формирования. Сейчас объемы рециклинга вспененного полистирола в России составляют около пяти тысяч тонн, что на порядок меньше европейских показателей. При планомерном развитии рециклинга, при значительных усилиях, в том числе со стороны государственных органов, теоретически в среднесрочной перспективе можно выйти на показатель 20 процентов рециклинга полистирольных отходов, или 60 тысяч тонн в год.
— Вы организовали свою систему сбора?
— У компании действует программа «ТН-рециклинг», в рамках которой мы закупаем у строительных компаний и производителей изделий из XPS (экструзионный пенополистирол) остатки их продукции. Мы активно эту программу освещаем и приглашаем к участию всех заинтересованных игроков рынка.
— Что дает компании использование вторичного сырья в производстве, каков экономический эффект?
— В перспективе пяти лет эффект снижения стоимости от ввода вторичного сырья должен быть проявлен в рынке, но пока он неощутим. Если производитель сохраняет качество конечного продукта — плиты, то даже при вводе вторичного сырья фактическая себестоимость одного кубометра материала аналогична вводу первичного материала. И здесь не совсем вопрос выгоды. Исходя из мировой логики у рынка полистирольных продуктов просто не будет будущего, если сегодня не создавать инфраструктуру его повторной переработки. Если пластик будет загрязнять пространство, его начнут запрещать. Поэтому мы здесь следуем в русле мировой логики экологичности, вкладывая в создание российских цивилизованных игроков рынка рециклинга полистирола, а не говорим об экономической эффективности. Если говорить проще, мы инвестируем в рынок, чтобы завтра его не запретили.
— Будут ли потребительские качества продукции компании, произведенной из вторичного сырья или с его использованием, отличаться от продукции, произведенной из первичного сырья?
— Задача производителя — произвести продукт, соответствующий заявленным характеристикам. С 2019 года теплоизоляционные материалы подлежат обязательному декларированию. Нормативное регулирование, современные методы производства обеспечивают высокое качество продукции вне зависимости от того, какое сырье используется при ее производстве. На сегодняшний день на всех предприятиях по производству XPS нашей компании действует система стопроцентного рециклинга (перерабатывается стружка после фрезеровки и обрезки под требуемый размер плиты и некондиционная продукция, которая отклонена отделом контроля качества), полученный таким образом вторичный полистирол уже сейчас отправляется на производство готовой продукции. Так функционирует любое производство по производству XPS в мире. Это стандарт отрасли.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl