Степной Че Гевара
Советская пропаганда сделала дореволюционного уголовника Котовского борцом за дело революции, зато революционер Махно стал символом бандитизма. Дело не только в том, что Котовский пошёл на службу к Советам, а Махно воевал с большевиками. Махновщина — крестьянская анархия — была конкурентом большевизму, а конкурентов не прощают.
Люди со знаменитым именем редко рождаются в местах с говорящими названиями. Нестор Иванович Махно родился в Гуляйполе, селе Екатеринославской губернии (нынешняя Запорожская область), в 1888 году. Мать, желая, чтобы сын попал на военную службу позже, записала в церковно-приходской книге год рождения — 1889-й. На службу Нестор не попал, зато материнская хитрость спасёт его от петли.
Против школы и царя
Край, где родился Махно, был настоящим диким югом. За сто лет до этого здесь расстилалась степь, по которой бродили дикие кони и остатки кочевых орд. Столетие спустя население Екатеринославской губернии вдвое превышало население большинства старинных северных губерний. В этих казачье-разбойничьих степях право сильного было важнее любого другого права.
С ранних лет Нестор отличался двумя качествами: обострённым чувством собственного достоинства и притуплённым чувством ответственности за свои поступки. В школе в родном селе он подрался, был наказан и заявил, что больше в неё не пойдёт. Мать отослала его учиться в соседнее село, где был учителем двоюродный брат Нестора. Скоро инцидент произошёл и там. Махно пишет, что однажды «особенно расшумелся» и брат выгнал его с урока. Шалун пошёл к нему домой, залез в буфет, взял мешок с черносливом и незаметно для себя съел всё. Получил пощёчину от брата, после чего отказался учиться и в этой школе.
После двух классов Махно стал батраком. Тогда же определилось его отношение к социальному мироустройству. «Я начал испытывать гнев, злобу и даже ненависть по отношению к хозяину, и в особенности к его детям: молодым бездельникам, которые часто проходили мимо меня, свежие и бодрые, пресыщенные, хорошо одетые, надушившиеся, в то время как я, грязный, в лохмотьях, босоногий, вонявший навозом, менял подстилку телятам». Тогда же он получил совет старшего конюха по разрешению социальных конфликтов: «Если, мой маленький Нестор, кто-либо из хозяев попробует тебя ударить, хватай вилы и проткни его».
Махно самокритично вспоминает, что часто менял работу, даже если не ссорился с хозяевами. Он ушёл из литейной мастерской, из красильной мастерской, от торговца вином, а если нанимался батрачить, то на недолгий срок.
Началась первая революция, и Махно стал бороться с властью. Сперва раздавал социал-демократические листовки, но почти сразу разочаровался в эсдеках, примкнул к группе крестьян анархо-коммунистов и приступил к революционной практике. О деталях вспоминает скупо. Например, в сентябре 1906 года его арестовали за экспроприации и покушение на жандарма, но власти не смогли доказать вину и отпустили Махно.
На подготовку Столыпинской земельной реформы соратники Махно ответили созданием группы «Чёрный террор». Она поджигала помещичьи усадьбы и посевы, нападала на стражу, убивала агентов охранки, внедрённых в группу. Этот террор граничил с бытовой уголовщиной, но всё же границу не переходил: воспоминания Махно об этих событиях полны революционных штампов, но лишены блатного жаргона.
Махно долго оставался на свободе, не только из-за личных конспираторских талантов, но и цивилизованности законодательства. Например, Махно дал револьвер товарищу, чтобы тот убил обидевшего его жандарма, а товарищ встретил на улице бывшую невесту, застрелил её и ранил себя. Махно пытался помочь незадачливому самоубийце, был арестован, но доказал алиби в недавнем нападении на стражу с использованием этого револьвера и вышел на свободу.
В августе 1908 года суду хватило доказательств, чтобы приговорить Махно к смертной казни за убийство чиновника. Так как в Российской империи совершеннолетие наступало с 21 года, виселицу заменили бессрочной каторгой. Отбывал он её в Бутырской тюрьме. Условия заключения были жёсткие: за протесты — побои и карцер, за нападения на охрану — смертная казнь. Однако тюремный режим не мешал Махно учиться у более подготовленных анархистов, таких как Пётр Аршинов.
Февральская революция освободила всех политзаключённых. В марте 1917 года Махно уехал из Москвы в Гуляйполе.
Против помещиков и рады
В 1917 году на Украине, в отличие от России, было не двоевластие, а троевластие — к Временному правительству и Советам добавилась киевская Центральная рада, взявшая курс на независимость. Нестор Махно обвинял в контрреволюционности все три власти одновременно. Он создал группу «Чёрная гвардия» и начал социалистические преобразования: заставил фабрикантов резко поднять зарплату, запретил помещикам требовать арендную плату и разоружил их.
Требования Махно к своим адептам были образны и энергичны: «разбиться на группы в десять-пятнадцать человек, облететь весь Гуляйпольский район помещичьих имений, кулацких хуторов и немецких богатых колоний и отобрать все винтовки, централки, дробовые ружья, да из холодного — шашки. Ни пальцем, ни словом не оскорблять самой буржуазии». За два месяца до Декрета о земле в окрестностях Гуляйполя начался раздел поместий. Тем временем троевластие сменилось двоевластием: в Петрограде победили большевики, а в Киеве — Рада. Гуляйпольский совет по инициативе Махно принял резолюцию: «Смерть Центральной раде». Практической её частью были избиения на митингах ораторов из Киева. К большевикам Махно пока только присматривался. Ему не нравилось, что они арестовывают анархистов.
Но скоро появилась новая, всесокрушающая сила. Германская империя по соглашению с Центральной радой начала оккупацию Украины. Официальная Москва этому никак не препятствовала. Сопротивлялись местные большевики, левые эсеры и анархисты. Германская армия двигалась как уличная мусорная машина, которая не сор тирует грязь, а просто её сметает.