Она сама пришла
Осенью хандрят даже убежденные оптимисты. Так как же понять, где заканчивается плохое настроение и начинается депрессия?
Реальная история
Еще несколько лет назад говорить о депрессии считалось неприличным. Алиса Таежная (30), журналистка из Москвы, стала одной из первых, кто открыто рассказал о болезни.
Я с детства была легко возбудимой и энергичной: много училась, занималась творчеством. Заботу о себе считала пустой тратой времени, несколько лет спала по 4-5 часов в сутки. Я не понимала, что сильно устаю. Сейчас-то знаю, что чувство постоянного возбуждения называется гипоманией. Это одна из фаз циклотимии – состояния, обусловленного генетически, при котором фазы воодушевления сменяются депрессией. С этим сталкиваются 1-5 % населения планеты. Если заболевание не лечить, с возрастом фазы станут интенсивнее и короче.
Когда мне было 18 лет, погиб любимый человек и пришла первая депрессивная фаза. Я ела раза в два меньше необходимого и перестала ощущать температуру: ходила зимой в футболке и ветровке, не чувствуя холода. Я впервые обратилась за помощью к профессионалу, но мы не нашли общего языка. Долгое время мне удавалось самостоятельно справляться с паническими состояниями и кризисом.
В 27 лет я жила в Москве с мужем и писала о кино. У меня были друзья, хорошие отношения с родителями, налаженный быт. И на фоне этого благополучия – мое стабильно плохое состояние. В голове постоянно крутились депрессивные мысли о несостоятельности, и я не могла их остановить. Постепенно они захватили всю жизнь, просочились в сны и воспоминания. Казалось, что я жила так всегда. Ночью я постоянно потела и никак не могла выспаться, сколько бы ни спала. Потом к мыслям о собственной никчемности добавились идеи о самоубийстве, я стала задумываться о том, как бы мне аккуратнее уйти из жизни.
Когда оставаться с такими размышления ми наедине стало невыносимо, я позвонила на горячую линию психологической помощи, где мне холодно посоветовали обратиться к специалисту. На психиатра я не решилась и пошла к неврологу. Врач, выслушав, сказала, что мои проблемы лежат совершенно не в ее компетенции, но все же дала направление к психиатру. Своего доктора я нашла лишь с третьей попытки. Первый прием длился 5 часов, и мне прописали антидепрессанты. Таблетки подошли, и уже через две недели я чувствовала себя лучше. Процесс лечения чем-то напоминает похудение: ни одна диета не действует сразу, сначала кажется, что тело не меняется. А потом ты смотришь в зеркало и видишь, что стала иначе выглядеть. Лекарства я отменяла постепенно, под наблюдением врача, мы все это время были на связи.
Из близких людей мое состояние мог заметить только муж, я хорошо шифровалась. Даже друзья очень долго не видели, что со мной происходит. Они думали, что депрессия – это проблема немногих.
Вскоре после того как я поборола депрессивную стадию, случился новый виток гипомании. Я погрузилась в работу, весело тусила, а осенью снова оказалась на приеме у психиатра. Мы работали над тем, чтобы я научилась ответственно относиться к отдыху, распределять нагрузку, отказываться от общения с неприятными людьми.
Но лучше всего помогала поддержка близких – мужа и родителей. Когда мне стало лучше, мы обсудили мою депрессию и удивились, что никому из нас не пришло в голову обратиться к врачам с самого начала, что мы искали ответы только в книгах и фильмах, а не у специалистов.
Увы, у нас нет культуры обращения за помощью. В обществе, ориентированном на успех, не принято быть слабым. Мы привыкли слушать мужчин больше, чем женщин, а они боятся показаться уязвимыми. Думаю, что до тех пор, пока сильный пол не научится признавать собственную слабость, депрессии будут считаться проблемой эмоционально нестабильных женщин.
История болезни
Депрессия – медицинский диагноз, который ставится по итогам полного клинического обследования. Тоска, ощущение безысходности и тревога, которые ее сопровождают, – результат биохимического нарушения в головном мозге, а не проявление капризов и эгоизма. В регуляторной системе происходит сбой захвата дофамина, серотонина и норадреналина – нейромедиаторов, с помощью которых взаимодействуют нейроны. Помимо настроения изменяется мышление, поясняет Елена Брюн, врач-психиатр-нарколог высшей категории: «Оно становится вязким, однообразным, фиксируется на печальных мыслях о собственной ничтожности и даже на суициде». По статистике, 40 % самоубийств – результат депрессии. В этой ситуации человек не может помочь себе сам, необходима поддержка специалистов.