Я/Мы — слово года: Юрий Сапрыкин о том, почему завтра мы будем жить лучше
Специально для Forbes Life Юрий Сапрыкин вспоминает 2019-й и называет его годом новой солидарности. Пожары и мусорные свалки, сестры Хачатурян и Иван Голунов, фильм «Дау» и спектакль «Игрушки» становятся проявлением новой волны жизни общества — ее большей человечности.
На одной радиостанции меня недавно спросили про слово года. Энциклопедический словарь Уэбстера, как известно, объявил недавно, что для них это местоимение they, которым просят обозначать себя люди с плавающей гендерной идентичностью. И я подумал, что в России словом года тоже можно было бы признать местоимение, странную составную конструкцию «я/мы», которая вдруг прочно вошло в наш язык — как обозначение нашей солидарности и общности с очень разными, иногда далекими людьми или сообществами. Весь прошлый год мы проделывали операцию «я/мы» — то в фейсбуке, то в пикете, то в разговоре, иногда в шутку, но чаще всерьез. Это был акт присоединения к чьей-то беде или чьей-то проблеме, о котором по тем или причинам оказалось необходимо заявить. Сказать, что я — это не одинокий атом во враждебном социальном космосе, и не замкнутая со всех сторон монада, без окон и дверей. И в этом году мы нашли вот такую стандартную форму для декларации своей солидарности.
На фоне ледяного равнодушия и разобщения, которое поразило общество в предыдущие годы, это «я/мы» значит очень много. Стандартный способ думать про Россию — это полагать, что их две: «мы и они», «власть и интеллигенция», айфон и шансон, ватники и либералы, «люди со светлыми лицами» и люди с лицами попроще. А тут оказалось, что России не две, их бесчисленное множество, и через приложение этого «я/мы» к разным людям и сущностям можно увидеть, как сложно она устроена.
Мне кажется, во всем мире заканчивается какой-то цивилизационный цикл, уходит время по-разному проявленного цинизма — и в медиа, и в музыке, и в политике. В политике оно, собственно, никуда не делось, носители такого подхода один за другим становятся мировыми лидерами. Но где-то на другом уровне, на противоходе, уже идет противоположное течение — волн сочувствия и заботы.
В 2019 году то, что раньше не было нашим делом, вдруг стало им. Вдруг оказалось, что мне/нам есть дело до мусора — и не только в том отношении, что я/мы гордимся, как мы научились раздельно его собирать или ходить с ресайкл-стаканчиками. Люди начинают защищать то, что воспринимают как свою среду обитания. Главная тема и символ протестов — это свалка, которая раньше существовала как будто бы в слепой зоне. Шиес, Подмосковье, далее везде. Почему горящие леса в Сибири так резко срезонировали? Они всегда горят и всегда потухают сами! И когда подобную фразу произносят губернаторы, раньше это сходило за объяснение, но теперь