19 умных слов, которые на самом деле означают сущую чепуху
Мы попытались выяснить, почему некоторые вещи называют так, а не иначе и кто это придумал. Оказалось, многие умные слова появились случайно.
Язык — никуда не годный способ передачи информации. В правильном мире информация от индивидуума к индивидууму передавалась бы простым скидыванием копии своих мыслей в мозг реципиента. Вот запах так передается, а мысль — нет, и это очень усложняет жизнь. В нашем неправильном мире мы вынуждены пользоваться словами — это такие специальные символы, которые только намекают слушающим или читающим, о чем приблизительно ты хочешь им поведать.
Они такие неточные, такие ложно многозначительные, такие неудобные эти слова! Удивительно, что мы еще тут все не передушили друг друга — просто от безысходности.
Взять, например, науку. Казалось бы, точнейшая сфера человеческой деятельности, требующая безукоризненно однозначных терминов-инструментов. И в результате чем вынуждены пользоваться ученые? Буквально тем, что под руку подвернется, всяким хламом, истинные значения которого, если разобраться, превращают беседу уважаемых ученых в разговор сумасшедших.
«Комета» в переводе с греческого означает «волосатая звезда». Слово стало официальным термином, невзирая на то, что современным астрономам прекрасно видно в телескоп, что никаких волос у комет нет: они совершенно и безнадежно лысые.
Старший над десятью монахами в эпоху ранних монастырей назывался именно так — «десятник». Ничему особому он их не обучал, а следил в основном за нравственностью и усердием своего десятка в монастырских трудах. Современные деканы, в общем, выполняют те же функции, только теперь под их руководством находится никак не десять и уж точно не монахов.
Пастер, который впервые придумал прививать людям ослабленных возбудителей коровьей оспы, не долго искал подходящий термин для этой манипуляции. «Vakka» — по-латыни «корова». И теперь все мы — и взрослые, и невинные младенцы — регулярно подвергаемся, извините, «коровизации». Но ничего, не мычим.
Налоги и воинские повинности — «мунитас», которые накладывались на римских граждан на территории Греции, не касались, естественно, такой категории, как душевнобольные, калеки и прочие нищие и увечные. Они обладали «иммунитасом» — официальной защитой от призыва и поборов, потому что взять с них, убогих, было нечего. Поэтому распространенное сегодня словосочетание «здоровый иммунитет» — нечто невообразимое с точки зрения логики.
В Ливии в эпоху греческой колонизации как-то воздвигли огромный храм, который был призван обозначить тождество верховного бога эллинов Зевса с одним из высших египетских божеств — Амоном, или Аммоном (в греческом написании). В храме Зевса-Аммона регулярно совершали всякие торжественные сожжения и пылали факелы. А в качестве основного горючего там использовали обычный для данной местности вид топлива — овечий кизяк.
После нескольких лет богослужений на мраморных стенах храма были обнаружены странные белесоватые кристаллы, которые получили название «соль Аммона». Сейчас мы знаем, сколько аммиака содержится в моче и испражнениях млекопитающих, а тогда никто не подозревал о столь низменном происхождении божественных кристаллов.
Жившие у скалистых берегов моря древние греки именовали «хаосом» прибрежные штормы, которые смешивали землю, воду и воздух, разрушали корабли и растирали в водяную грязную пыль мелкие рыбацкие поселки. В дальнейшем слово «хаос» стало означать неупорядоченную мрачную стихию, в которой разрушение и создание — одно и то же.