Первый премьер императорской России
К 175-летию С. Ю. Витте
Война и мир царя и министра
Беспрецедентное возвышение отставного ротмистра А. М. Безобразова, возведенного в статс-секретари (1903), создание вокруг компании крупнейших коррупционеров и купца Юлия Бринера «Безобразовской шайки», некоего противовеса официальному правительству, – запустили на Дальнем Востоке, в Корее свою собственную политику. «Безобразовская шайка» обещала царю «создать компанию навроде британской Ост-Индской», но в итоге спровоцировала свержение пророссийского правительства в Корее, а главное, русско-японскую войну.
С. Ю. Витте и министр иностранных дел В. Н. Ламздорф в пределах всех сил и должностных полномочий сдерживают царя: строящиеся Транссиб и КВЖД японцы еще принимают, соглашаются, но «вторжение в Корею», а именно так и выглядели безобразовские махинации, не примут.
Безобразов требует из казны еще 2 миллиона рублей и здесь встречает жесткое сопротивление Витте. По двум мотивам: как финансист и опытный управленец Витте видит в этой компании дилетантов и казнокрадов – просто «финансовую дыру». А как министр, держащий в руках все нити русской дальневосточной политики, он говорит царю об опасности открытого участия казны, то есть Русской империи, в корейских делах. Витте точно знал предел терпения японцев и выбрал его до дна, построив КВЖД и Транссиб.
Но царь согласился с создателями новой компании «типа британской "Ост-Индской"», внес 200000 фунтов личной валюты, выделил своего советника Непорожнего, на которого можно переоформить концессию, предложил поставить во главе «фирмы» великого князя Александра Михайловича. Познакомившись ближе с делами «фирмы», Александр Михайлович сбегает, но Безобразов продолжает использовать его имя.
Далее Безобразов разогнал кампанию в прессе, открыто заявлял, что ему: «мешает презренный Витте, жидовский кагал Витте и Ламздорфа». Сей «аргумент» был отчасти даже смешон: обвинял Витте как «Юльевича», сам имея в своей «шайке» Вонлярлярского и как раз… Юлия (!) Бринера! Ламздорф тоже – из служилой остзейской «немчуры». Раньше, на полях сражений, национальности русских генералов не анализировались, как и фамилии первых русских путейских министров Сиверса, Голштейн-Ольденбургского, Деволанта, Бетанкура, Виртембергского, Клейнмихеля… и мобилизация Безобразовым этого «пятого пункта» – важное свидетельство деградации правящей верхушки.
Моральный, деловой уровень мобилизованной Безобразовым прессы тоже падал стремительно. Недооцененный пример, которым я часто иллюстрирую тогдашнюю обстановку. Витте выиграл тарифную войну у Германии, защитил нашу промышленность. Следствие его защитного тарифа: рост контрабанды. Следующая мера Витте: учреждение пограничной стражи – тоже впервые в России, до этого обходились казацкими заставами.
А пресса, ухватившись за бульварный штамп, называет пограничников: «Матильдины стрелки». Витте тогда с большим (газетно-раздутым) скандалом увел жену Лисаневича – Матильду, и нашу «четвертую власть» интересовала лишь эта «связка».
Итак, только дав Витте достроить Транссиб (1 июля 1903 года – «пробный пуск», под видом которого первые корпуса наших войск начали переброску на Дальний Восток) – царь 29 августа 1903 года его увольняет. Получает «в нагрузку» к Безобразовской корейской авантюре – японскую войну. Выразительный штрих народного понимания: простые солдаты, матросы называли ее «Война за безобразовские дрова». Понятно, как это сказывалось на моральном духе армии, общества.
«Песня о мире» (Портсмутском)
Окончание русско-японской войны в чем-то схоже с ее началом, та же «безобразовщина на марше». Вот «Выписка из журнала военного совещания под личным председательством его императорского величества 24 мая 1905 г. в Царском Селе»:
Государь император открыл заседание и сообщил членам совещания, что им сделан был запрос главнокомандующему о том, как отразилась на настроении армии потеря нашего флота (Цусима. – И. Ш.) и какие изменения она должна вызвать в дальнейших действиях армии. Его величество предложил на обсуждение следующие четыре вопроса:
1. Возможно ли удовлетворить, при нынешнем внутреннем положении России, тем требованиям, которые ставит главнокомандующий для успеха действий нашей армии против японцев?
2. Имеемые боевые средства дают ли возможность воспрепятствовать японцам занять в ближайшем будущем Сахалин, устье Амура и Камчатку?
3. Какой результат может дать при заключении мира успех нашей армии в Северной Маньчжурии, если Сахалин, устье Амура и Камчатка будут заняты японцами?
4. Следует ли немедленно сделать попытку к заключению мира?
…Великий князь Владимир Александрович (командующий войсками императорской лейб-гвардии и Петербургским военным округом): Нельзя быть уверенным в безусловном успехе с нашей стороны. Если же нам суждено вынести еще удар, то условия мира могут тогда оказаться настолько тяжелыми, что ни один русский не захочет их принять.
Военный министр (генерал Сахаров): Весною японцы предпримут, вероятно, экспедицию против Сахалина… В отношении Владивостока японцы, вероятно, потребуют обращения его в коммерческий порт, со срытием укреплений, с закрытием военного адмиралтейства и с передачею всех военных судов Японии. Япония может согласиться на перемирие, но, вероятно, потребует для этого возвращения в Европу 2‑й эскадры и отхода сухопутной армии за Харбин, быть может, даже в Забайкалье.
Генерал Гродеков: Я согласен с мнением великого князя Владимира Александровича, что, пока армия цела, надо торопиться выяснить условия мира. Сахалин находится в критическом положении, море во власти Японии. Теперь, пока у нас в кулаке есть сила, следует этим воспользоваться и приступить к зондированию мирных условий.
Великий князь Алексей Александрович (генерал-адмирал): в случае продолжения войны положение Владивостока, устья Амура и Камчатки будет весьма опасное; нет сомнения, что японцы обратят туда все свое внимание и положение армии будет тяжелое, так как она не в состоянии будет помочь. Пока нам не нанесен решительный удар, надо зондировать почву относительно условий мира. Южная часть Сахалина с рыбными промыслами могла бы быть уступлена в случае необходимости.
Великий князь Владимир Александрович: Конечно, условия мира могут быть и слишком тяжелы, неприемлемы; поэтому, не теряя времени, надо сейчас начать прощупывать почву для переговоров.
Генерал-адъютант адмирал Дубасов (член Государственного совета): Что касается Владивостока, то его нетрудно взять с моря, и он более трех месяцев, вероятно, не продержится; но, несмотря на это, войну следует продолжать, так как мы в конце концов можем и должны возвратить обратно все взятое противником. Для обеспечения успеха нашей армии нам необходимо начать немедленно укладку второго пути и упорядочить наши водные сообщения. (Важное признание Логистической войны. – И. Ш.)
Государь император: До сих пор японцы воевали не на нашей территории. Ни один японец не ступал еще на русскую землю, и ни одна пядь русской земли врагу еще не уступлена. Но завтра это может перемениться, так как, при отсутствии флота, Сахалин, Камчатка, Владивосток могут быть взяты, и тогда приступить к переговорам о мире будет еще гораздо труднее и тяжелее…
Это совещание – одна из трагичных сцен в истории Империи. Ведь как раз в тот день, 24 июня, японцы высадили десант на Южный Сахалин, а 11 июля – на Северный (в районе поста Александровский). Действовала дивизия Харагути: 14000 штыков. Вскоре у наших не осталось боеприпасов, продовольствия, Сахалинский гарнизон сдался. Потери японцев: 70 человек. Отдельные бои и стычки русских отрядов и партизан продолжались до 16 июля.
Теперь представим: император и генералы заклинают друг друга