Марина Мнишек и ее мужья
Исторический очерк
8 мая 1606 года в Вознесенском Соборе Московского Кремля патриарх Игнатий возложил на голову дочери сандомирского воеводы Ежи Мнишека Марины корону Рюриковичей, признав ее царицей всея Руси. Под именем Марии Юрьевны она стала первой женщиной, коронованной в Российском государстве. Второй после юной польской дворянки стала лишь Екатерина I в 1721 году. Чудесное вознесение на московский престол семнадцатилетней польки произошло благодаря венчанию с Лжедмитрием I. Несомненно, с ее помощью Ватикан и Польша рассчитывали насаждать католичество на Московии.
Сам Лжедмитрий I не оправдал надежд польских покровителей. Будучи католиком и присягнув королю Сигизмунду III на введение в России католицизма, он принялся проводить самостоятельную политику. Следует особо заметить, что Самозванец, выдававший себя за сына Ивана Грозного, не уступил ни пяди русской земли кому бы то ни было. Вместо обещанных за помощь территорий отделался от поляков денежной оплатой. Запретил въезд монахам-иезуитам, и хотя предоставил католикам свободу вероисповедания, сделал то и для христиан других конфессий – в частности, протестантов. Такое отношение объяснял тем, что католики, протестанты и православные верят в единого христианского Бога – разница лишь в обрядах, которые произведение уже рук человеческих.
Он говорил так: «У нас (в Православной Церкви) только одни обряды, а смысл их укрыт. Вы поставляете благочестие только в том, что сохраняете посты, поклоняетесь мощам, почитаете иконы, а никакого понятия не имеете о существе веры. Вы называете себя новым Израилем, считаете себя самым праведным народом в мире, а живете совсем не похристиански, мало любите друг друга, мало расположены делать добро. Зачем вы презираете иноверцев? Что вы имеете против латинской и лютеранской веры? Они такие же христиане, как и православные. И они в Христа веруют».
По свидетельствам современников, монахов Дмитрий не любил, называл их «дармоедами» и «лицемерами». В казне не хватало денег, и новый царь распорядился сделать опись монастырских владений, чтобы отобрать все «лишнее» и употребить на защиту православной веры не на словах, а на деле, чем восстановил против себя православное духовенство.
По воспоминаниям очевидцев, он обрывал любого, пытавшегося подольститься, дурно отзываясь о правлении Бориса Годунова. Дмитрий пенял такому льстецу, что тот, как и все прочие, сам «ставил Бориса на царство», теперь же поносит его.
За год своего правления провел реформы, направленные на укрепление и европеизацию Российской государственности, во многом предвосхитившие указы Петра Великого. Крестьянам разрешили уходить от помещика, если тот не кормил их во время голода. Запретили потомственную запись в холопство, холоп должен был служить только тем, кому добровольно «запродался», переходя на положение наемного работника. Срок преследования беглых крестьян ограничил пятью годами, после чего крепостной становился свободным.
Законодательно запретил мздоимство. Для уменьшения злоупотреблений при сборе податей, Дмитрий обязал «земли» самим отправлять с выборными людьми соответствующие суммы в столицу. Пойманных взяточников водили по городу, повесив на шею денежную мошну, меха, соленую рыбу – то, чем бралась взятка, и бить палками. Правда, дворяне избавлялись от телесных наказаний, но расплачивались за те же преступления большими штрафами.
Смертную казнь отменил для всех, пояснив так: «Есть два способа царствовать: милосердием и щедростью или суровостью и казнями; я избрал первый способ; я дал Богу обет не проливать крови подданных и исполню его».
Экономическое положение страны при нем улучшилось, хотя и оставалось нестабильным. Новый царь объявил свободу торговли, промыслов и ремесел, снял ограничения на въезд и выезд из России, сделав ее открытым государством.
При его правлении покончили со смутой, в стране началась нормальная жизнь. Самозваный царь переименовал Думу в «сенат», ввел в его состав постоянными членами представителей духовенства. Почти ежедневно присутствовал на заседаниях и участвовал в решениях государственных дел. Дважды в неделю давал аудиенции, принимал челобитные и часто гулял по городу без охраны, общаясь с простыми людьми.
По утверждениям иностранцев, находившихся в то время в Москве, такой свободы не знало еще ни одно европейское государство. Шведский дипломат Петр Петрей, четыре года проживший в России и встречавшийся с Лжедмитрием, оставил свидетельство:
«Новый царь любил поговорить, удивлял начитанностью и знаниями, в спорах часто приводил в доказательство факты из жизни других народов или истории из собственного прошлого. Любил поесть, но после обеда не спал, что было не в обычае прежних царей, не ходил в баню, не позволял постоянно кропить себя святой водой, шокировал москвичей, привыкших к тому, что царь должен был выглядеть степенно и ходить, ведомый под руку ближними боярами, тем, что свободно разгуливал по комнатам, так, что телохранители порой не могли найти его. Любил ходить по городу, заглядывать в мастерские и заводить разговоры с первым встречным. Отлично умел обращаться с лошадьми, ездил на медвежью охоту, любил веселую жизнь и развлечения. Сумрачный Кремлевский дворец ему пришелся не по душе, и Дмитрий приказал выстроить для себя и для будущей жены два деревянных дворца… В отличие от прежних царей, он оставил преследование скоморохов, не запрещались более ни карты, ни шахматы, ни пляски, ни песни».
Лжедмитрий I строил планы создания школ, университета, даже академии в Москве. Сведения о таких проектах есть в письмах, донесениях, мемуарах, записках иностранного происхождения. Им оказано личное покровительство печатнику «Андронову, сыну Невежина», который 5 июля 1605 года приступил к печатанию «Апостола» в «царской его величества друкарне». Итальянец А. Чилли писал о намерении царя распространить образованность в народе своего государства.
Одновременно новый царь старался ввести в России абсолютное самодержавие.
Дмитрий активно готовился отобрать у турок и присоединить к Русскому царству устье Дона. Часть новгородского ополчения из дворян и боярских сынов, затребовал в Москву для готовящегося похода на Азов. Сам следил за началом производства на Пушечном дворе новейших пушек и ружей. Лично обучал стрельцов пушечному делу и взятию земляных крепостей.