Старикам тут не местечко
Анна Толстова о «Блуждающих звездах» и новом подходе к еврейской теме
В галерее «На Шаболовке» проходит выставка «Блуждающие звезды: советское еврейство в довоенном искусстве», сделанная куратором Надей Плунгян и посвященная мерцаниям, колебаниям и миграциям раннесоветской еврейской идентичности.
Казалось бы, за последние тридцать с небольшим лет, когда в русский язык вернулось слово «евреи», а выражение «лица еврейской национальности» переместилось в язык выразителей определенных взглядов, было издано столько книг, проведено столько конференций и устроено столько выставок, что ничего нового тут сказать невозможно. Хронологический диапазон «Блуждающих звезд» задан самой историей: от революции, приведшей в искусство целый полк еврейской молодежи — не только потому, что освободила от оков традиции, но и потому, что отменила процентные нормы при поступлении в высшую школу,— до войны, когда не только в этом полку заметно убыло, но убыла и вся ашкеназская ойкумена Центральной и Восточной Европы. Необходимый набор сюжетов вроде бы известен заранее: этнографические экспедиции Семена Ан-ского по черте оседлости — Витебск и школа Пэна, явление Шагала, соблазны Малевича и УНОВИС — Культур-Лига, дискуссии о том, в чем больше еврейского духа, в абстракции или в экспрессионизме,— еврейский театр, Михоэлс и Московский ГОСЕТ. Список героев — от Лисицкого до Фалька — вполне предсказуем. И точно, все это так или иначе на выставке есть. Однако Наде Плунгян удалось победить инерцию восприятия темы — неизвестным науке способом.
Во многом этот способ определяется самой камерностью выставки в муниципальной галерее, не имеющей финансовых и экспозиционных возможностей, чтобы привлекать первостатейные работы из федеральных музеев. В состав экспозиции вошли вещи из частных коллекций, с которыми по большей части работает Надя Плунгян, Музея истории евреев в России и других музеев столицы и области, в том числе Московского музея современного искусства (ММСИ). С его собранием и был связан скандал, последовавший за вернисажем и выплеснувшийся из соцсетей в открытое информационное пространство: Константин Акинша, видный эксперт по криминальной истории искусства, от перемещенных ценностей до подделок, выступил в «Артгиде» с заявлением о том, что представленная на выставке «Композиция» Ильи Чашника относится к числу более чем сомнительных, как и ряд других полотен из музейной коллекции авангарда. Из малоубедительной аргументации Плунгян, приведенной «Артгидом» вместе с текстом Акинши, так и неясно, зачем было брать на выставку не пользующуюся доверием специалистов картину «первого ряда», тогда как вся она построена на таком искусстве, какому обычно отводят «задние ряды». Но это единственная логическая непоследовательность куратора, программно обращающегося к материалу «маргинальному» и «второстепенному», поскольку то, что вытеснено на края, порой больше говорит о культуре эпохи и отдельных художественных явлениях, чем то, что помещается в центре на пьедестале. К тому же выставочный нарратив мастерски строится на взаимоотношении этих «маргиналий» и богатой книжной коллекции, при помощи которой в мельчайших подробностях — вплоть до сложения советского интеллигентского культа Гейне или марксистских разоблачений классовой природы антисемитизма — воссоздается весь исторический фон времени.