Цирк со слонами и коммунистами
«Великая магия»: Нанни Моретти переписывает историю
В российский прокат выходит «Великая магия», невротическая авторская комедия Нанни Моретти. 70-летний итальянец, левак и синефил, жонглирует излюбленными мотивами, кружит по закоулкам мирового кино и истории XX века и создает фильм, хоть и перегруженный киноцитатами и кинопасхалками, но и по меркам обычного зрителя вполне увлекательный.
Трое неореалистических работяг под покровом ночи лезут на стену древнего Рима, чтобы, свесившись на тросах, изукрасить ее кровавой надписью — подобными антибуржуазными лозунгами были испещрены многие древние стены Западной Европы в дни волнений 1968 года — «Il sol dell’avvenire», «Солнце будущего». Так 70-летний Нанни Моретти эффектно вписывает заглавный титр в пролог своего нового фильма. Моретти, которого не зря называют итальянским Вуди Алленом, полвека ставит свои синефильские и политически ангажированные комедии о запутавшихся интеллектуалах. Почти столько же лет он не вылезает с этими историями из каннских конкурсов и однажды даже выиграл «Золотую пальмовую ветвь» (в 2001-м с «Комнатой сына»). Новый фильм Моретти тоже презентовал в Канне, но на этот раз без особого успеха: общее содержание рецензий сводилось к тому, что старик впал в блажь.
В англоязычных странах фильм называется «Светлое будущее», в России же пойдет под заголовком «Великая магия» (великой магией, если кто не знает, когда-то величали кинематограф). Работяги из пролога неслучайно показались неореалистическими — это актеры, играющие в весьма колоритно стилизованном (сочные цвета, мегаватты искусственного света, нарисованные задники) фильме о расколе, приключившемся в Итальянской коммунистической партии в 1956 году, когда венгры принялись валить памятники Сталину, после чего в Будапешт въехали советские танки. Сюжет фильма в фильме не столько дополняется, сколько дополнительно разукрашивается гастролями в Риме венгерского цирка, по приглашению местной партийной ячейки приехавшего выступить перед генсеком Пальмиро Тольятти. С клоунами или без, но для КПИ, до того 35 лет сплоченно следовавшей непререкаемым советским курсом, 1956-й действительно был переломным. Внутрипартийное брожение и грядущий раскол, по задумке автора этого политического опуса, должны воплотиться в судьбе его главного героя, секретаря райкома: не справившись с нарастающей многоголосицей мнений и прочими противоречиями внутреннего и внешнего характера, в финале он сует голову в петлю.
Последовать за своим героем впору и режиссеру — его, как чаще всего, когда Моретти делает кино про кино («Сладкие сны», 1981; «Дорогой дневник», 1993), он сам и играет. Венгерские клоуны, которые в его фильме, разинув варежку, бок о бок с итальянскими коммунистами смотрят, как советские дула целятся в их сограждан,— чушь слоновья по сравнению с тем бардаком, что творится на съемках. Если цирковые слоны не могут поделить территорию — французские задирают немецких, вместо того чтобы синхронно раскланиваться в костюмах венгерских,— то что уж говорить о людях! Главная актриса (лучезарная чешка Барбора Бобулова, чья уютная женственность заставляет вспомнить