Выдох красоты: памяти Дэвида Линча
Кинокритик и главный редактор «Искусства кино» Никита Карцев — о Дэвиде Линче, его темных очках и светлом будущем
Линч в поп-культуре (а значит и в нашей жизни) на момент января 2025 года — явление, сопоставимое с природным. Его влияние на людей, как интересующихся творчеством, так и бесконечно далеких от кино и — шире — искусства, невозможно оценить. Ок, он изменил то, как выглядят сегодня фильмы. Освободил нарратив от линейного повествования, лицензировал страх, выпустил абстрактную живопись из подвалов и галерей на самые широкие экраны по всему миру (иронично, что в качестве лучшей иллюстрации этого можно привести дилогию «Дюна» Дени Вильнева, реанимировавшего проект, который когда-то стал самым болезненным и громким индустриальным провалом самого Линча). Вспорол брюхо классическому Голливуду, отделив желчь, зависть, сарказм — от чистой поэзии. Магии недоступного, недостижимого, неописуемого. Его рвало сюрреалистичными кошмарами — начиная с первой анимационной работы «Шестеро мужчин заболевают». Он фетишизировал женские ноги на каблуках и эстетизировал заброшенные заводы. Отказывался от живописи, от пленки, от кино вообще — и снова обещал вернуться. Записывал музыкальные альбомы. Основывал фонд своего имени, пропагандирующий медитации. Выходил с прогнозом погоды.
Но Линч не просто изменил историю кино, он преобразил весь окружающий нас визуальный мир. Рекламу, дизайн, видеоклипы, наконец, мемы и стикер-паки в телеграме.
Поступь женщины. Взгляд на нее мужчины. Ее кошмар. Его кошмар. Их общую на двоих простую историю.
Это его глазами мы смотрели на младенца-мутанта, вселяющего ужас в отца в «Голове-ластике», на звезду цирка уродов в «Человеке-слоне» или на таинственного незнакомца без бровей и с кинокамерой из «Шоссе в никуда». Но и на Изабеллу Росселини в «Синем бархате». На молодую Лору Дерн в «Диких сердцем» и зрелую Лору Дерн во «Внутренней империи». На Наоми Уоттс с обесцвеченными волосами в «Малхолланд Драйв» и Наоми Уоттс в костюме кролика в «Кроликах». На Кайла Маклоклена в первых двух сезонах «Твин Пикса» — и Кайла Маклоклена в третьем сезоне «Твин Пикса».
Он забрался к нам в подноготную. Превратил сюжеты Фрэнсиса Бэкона, Эдварда Хоппера и Люсьена Фрейда, философию Юнга, кинематограф Мэла Брукса, юношеские страхи, жизнь в американской глубинке, непонимание родителей, мертвую вздутую корову, встреченную юношей на прогулке в лесу, пьяниц и художников Филадельфии, работу печатником у Роджера Лапеллы, которая помогала свести концы с концами после рождения первого ребенка и дождаться получения стипендии Американского киноинститута как независимому режиссеру (такую же до него успели получить Пол Шредер и Терренс Малик),