«Вообще я глобально грустный человек»
- ФИО: Паулина Андреева
- Профессия: актриса, сценарист
- Работы: «Метод» (2015), «Лучше, чем люди» (2018), «Цой» (2020), «Псих» (сценарист) (2020), «Конек-Горбунок» (2021)
Паулина Андреева пишет с детства — стихи и рассказы, много и в стол, — мечтала стать журналистом и даже проучилась два года на журфаке СПбГУ. А потом бросила университет, уехала в Москву и поступила в МХТ им. Чехова. Актерская карьера развивалась более чем успешно, но от мечты писать профессионально Андреева не отказалась и в 2019 году поступила на сценарный курс школы кино «Индустрия». Спустя год она написала и выпустила свой первый сериал — «Псих», снятый Федором Бондарчуком. В интервью Esquire Андреева рассказала о новой для себя роли публичного автора, любви к русскому языку и о хейте в социальных сетях.
Вы очень редко даете интервью. Почему? Это желание избежать публичности или избирательность?
Мне часто задают этот вопрос, и я постоянно думаю, как необычно на него ответить, и не нахожу интересного варианта. Все просто. Я просто не понимаю, зачем их давать так часто. Я даю интервью, когда у меня выходит проект или есть информационный повод. А так... Рассуждать о жизни, о своих предпочтениях в еде или давать какие-нибудь пять советов о том, как хорошо выглядеть, — это неинтересная для меня дискуссия. Поэтому меня так мало.
Под вашими интервью много комментариев из серии «Надо же, она не только красивая, но и умная». Вы часто сталкивались с таким предубеждением?
В общем-то постоянно. И я воспринимаю это как грустную норму человеческого восприятия: условно, если ты красотка, то это сразу отменяет возможность того, что ты можешь мыслить, интеллектуально трудиться и создавать что-то большее, чем красоту. Но это настолько старо как мир, что это просто надо принять.
Если ты красотка, то это сразу отменяет возможность того, что ты можешь мыслить, интеллектуально трудиться и создавать что-то большее, чем красоту.
А вам это когда-нибудь мешало?
Наверное. Я не могу сказать, что для меня это какая-то великая трудность — общественное мнение. Это не так. Конечно, мы все хотим нравиться. И желательно нравиться быстро, без усилий, просто потому, что ты есть и ты такой классный. Но в моем случае так не получается. Не знаю, почему так. Я не суперулыбчивая. Не то чтобы страшно контактная. Человек я достаточно закрытый. Может, поэтому люди сразу тебя как-то обозначают какой-то холодной и отстраненной девушкой.
А вы стремитесь понравиться человеку, который в какой-то степени для вас авторитетен?
Конечно. Как я только что говорила, мы все хотим нравиться, и желательно сразу. Но нравиться не на уровне комментариев в интернете — там бороться за любовь бессмысленно. Это важно разделять. Есть авторитетные взрослые — назовем их так, — чье мнение обо мне и о том, что я делаю, для меня по-настоящему важно. Я стараюсь придерживаться все-таки этой планки.
Недавно журнал «Птюч» выложил свой архив за многие годы. Мне запомнилось письмо главного редактора в номере за 1998 год. Оно было посвящено российскому беспощадному хейту, редактор рассуждал о том, почему мы так друг друга не любим. Не буду углубляться в причины хейта в адрес «Птюча», но тут любопытна сама природа этой ненависти и количество агрессии, которое сыпалось в редакцию. Проблема не новая, но изменились методы высказывания. В 1998 году если человек хотел выразить свое «фи» журналу «Птюч», он должен был купить конверт и марку, приклеить ее или отнести письмо прямиком в редакцию. Он должен был сесть и написать от руки, почему я вас ненавижу, почему вы плохие, но при этом я вас читаю. (Смеется.) Был хотя бы какой-то труд между «я ненавижу» и «я ненавижу и хочу, чтобы вы об этом знали». Это вызывает у меня больше симпатии, чем то, что происходит сейчас. Сейчас люди пишут комментарии «ненавижу», «очень плохо», «омерзительно» и гораздо более жесткие вещи где-то между чисткой зубов и отправлением детей в школу.
Это правда. Вы поэтому не ведете социальные сети — это какой-то способ оградить себя от хейта?
Нет, не поэтому. Я могла бы просто закрыть комментарии. Кто хочет меня не любить, тот обязательно найдет причины, способы и место, где об этом написать и сообщить, чтобы все были в курсе. Я не веду инстаграм просто потому, что не заинтересована в том, чтобы продавать свою жизнь. Я ничего не продаю. Потому что моя жизнь не является способом зарабатывания денег и моим контентом. Мой контент иной. Вот и все.
В одном из старых интервью вы сказали: «Меня пугает время, пугает то, что оно так стремительно бежит». А вам, на секундочку, тогда было 25–27 лет. Вся жизнь впереди. Откуда у вас такие мысли?
Вообще я глобально грустный человек. (Улыбается.) Знаете, мы однажды ехали с мамой в машине в Петербурге, была весна, прямо как сейчас, светит солнце. И мы едем по Дворцовому мосту, безумно красиво. Мама говорит: «Посмотри, как хорошо. Весна! Скоро лето!» Я говорю: «Да... Лето». Мама: «А что так грустно?» Я отвечаю: «Так скоро закончится». (Смеется.) Но по большому счету человек, который рефлексирует, думает, не может быть оптимистом. Это же все не Диснейленд — наша жизнь.
А как вы с этим живете? С этой рефлексией. Это же очень сложно, особенно в публичной сфере.
Я перерабатываю свои мысли в дело, в большей степени сценарное. Через историю и героев можно отрефлексировать вопросы, которые тебя беспокоят. Это не значит, что я хожу в печали с утра до вечера, задаваясь вопросом, в чем смысл жизни, и не находя его. И вообще слово «позитив» и концепция, что все должны быть счастливы, мне в принципе не близка. Мне кажется, что это все маркетинг, который вгоняет людей в состояние бесконечного чувства вины за то, что все тебя так призывают быть счастливым, а ты все никак не счастлив. Мне это не нравится, мне кажется, что бесконечная гонка за счастьем вгоняет человека в депрессивное состояние.
Вот мне кажется, что сериал «Псих» как раз об этом.
Так мы плавно и подошли к главной теме.
Да, герои «Психа» несчастные, всем чего-то не хватает, они все в поиске. Почему? Вы считаете, что «Россия для грустных»?
Я не думаю, что Россия для грустных. Я думаю, что и в Англии достаточно грустных людей, просто у них совсем иной способ коммуникации. У них гораздо больше социальных прикрышек, скажем так, больше принято держать лицо, чем у русского человека. По большому счету грустят все. Просто некоторые, улыбаясь на улице каждому прохожему, дома пьют антидепрессанты. Вот в чем штука. Чтобы к этому не прибегать, здорово было бы позволять себе быть собой, конечно.
Вот мы сейчас с вами разговариваем, когда «Псих» полностью вышел, вышли отзывы. И мне очень интересно ваше впечатление от критики, потому что она была очень положительной, на самом деле. Надо было еще поискать плохие отзывы. Читали ли вы критику? Что вы думаете? Вас удивила реакция?