Дискуссия
Моя любовь на пятом этаже
Накануне второго чтения закона о реновации в государственной думе «Сноб» организовал круглый стол, участники которого обсудили некоторые конспирологические теории, перспективы судебных исков в ЕСПЧ и состояние износа всего российского общества.
Алещенок: Давайте для начала определимся с терминологией. Что, собственно, такое «реновация» и обязательно ли она должна сопровождаться сносом нескольких тысяч жилых домов?
Лызлов: Реновация – это не уничтожение, это приспособление: взять то, что есть хорошего, и сделать его еще лучше, вот в чем смысл. скажем, в пятиэтажках мы хотим увеличить площадь – давайте посмотрим, можно ли их надстроить. Мы хотим увеличить количество парковочных мест – давайте забьем парковками. Мы считаем, что они малофункциональны, там не хватает инфраструктурных подразделений, – хорошо, давайте отселим первые этажи и устроим там рабочие места. Нужен лифт – давайте сделаем лифт. реновация – это нормальная жизнь, нормальный обмен веществ нормального живого города, это замена, совершенствование. Но это не снос! Тут идет подмена понятий. Реновация – был завод «манометр» – стал Artplay, был винзавод – стал арт-кластер. А вот ЗИЛ – это снос. Если люди не хотят жить в пятиэтажках, их можно переселить, но это не значит, что нужно снести дома. что бы там ни было, это не значит, что нужно сносить. Этого делать вообще нельзя, ломать нельзя.
Рыжкова: То есть надо попробовать реновировать хорошие пятиэтажки?
Галямина: Все пятиэтажки, которые находятся в программе реновации, хорошие.
Кочина: У нашего дома, например, 51 % износа на осень 2016 года, срок службы дома – сто лет, у нас самые молодые пятиэтажки в районе, 1965 года. а неподалеку есть дом в ужасном состоянии, его называют бухенвальдом – он уже прогнил, но никого при этом не интересует.
Лызлов: Для меня, как для архитектора, термин «состояние износа» вообще является абсурдным, непрофессиональным. Потому что если судить по состоянию износа, то весь XIX век в Москве в очень плохом состоянии. В какой-то момент, когда изменилась гидрогеология московских грунтов, все старые фундаменты, положенные на песок и на песок рассчитанные, стали просаживаться. Очень редко, когда такие дома не имеют деформации в стенах. А вот все послевоенные домики стоят на очень хороших фундаментах, в них нет самого страшного – деформации основных несущих конструкций. по состоянию износа какой-нибудь город Брюгге нужно просто весь снести, поскольку оно там безумное совершенно. Но бельгийцы свои фахверковые дома ремонтируют. Ну а в нашей стране ломать дома ради чего бы то ни было просто нельзя. Потом ведь город состоит не из зданий, город состоит из атмосферы, из среды. Она очень долго наращивается. Это софт. А дома – это хард. И когда мы хард ломаем, мы софт просто уничтожаем. А софт – это такая вещь, которую делают не архитекторы, а массы людей, долгое время здесь живущие. На это уходят десятилетия.
Алещенок: Но сейчас, судя по всему, у властей задача быстро зачистить территорию. К чему, кстати, такая спешка?
Панченко: Есть конспирологическая версия, что все вызвано чуть ли не конфликтом Кириенко с Собяниным. Лично меня очень насторожил состав будущих застройщиков, озвученный на круглом столе в МГД. Это базовые организации стройкомплекса, которыми при Лужкове руководили госпожа Китаева, господин Левченко (зам Ресина) и господин Силин – он возглавлял управление экспериментальной застройки. Когда пришел Собянин – знаю доподлинно, потому что работал тогда с этой темой как юрист, – он дал указание всех этих граждан вытурить из стройкомплекса. По многим причинам. и они действительно закрыли все свои проекты и на много лет ушли. А сейчас эти люди снова появились – их федералы затаскивают в Москву. Мне кажется, это подтверждает теорию о том, что реновация – большая круглая свинья Собянину со стороны администрации президента. Логично предположить, что реновация будет продавлена федералами, на ее почве начнутся конфликты с населением Москвы, эти конфликты будут подогреваться для того, чтобы господин Собянин и думать забыл о премьерском кресле. Я читал информацию о том, что еще в феврале он высказался по вопросу реновации в том смысле, что вряд ли Москва сможет потянуть такой проект.
Рыжкова: Это было до февральской беседы с президентом?
Панченко: Да, и вдруг все начинается. Несмотря на недовольство граждан и требование обсудить, понять, разъяснить проект, он уже идет полным ходом. телега ставится впереди лошади, то есть еще нет федерального закона, а деньги уже выделяются…
Рыжкова: То есть нужно просто слить кандидата?
Панченко: Ну да, у меня нет другого объяснения всему этому бардаку. Собянин – на сто процентов человек системный, он не может открыто выступить против этой программы, которую вроде как поддерживают серьезные люди в федеральном центре. его главным свойством – за что его в Москву и назначали – всегда была абсолютная личная преданность президенту. Абсолютная. А сейчас его, похоже, хотят занять московскими проблемами и как только возможно опустить его рейтинг, испортить имидж. Чтобы он не вздумал принимать участие в тендере на замещение практически вакантной должности премьера. Никто ведь не сомневается, что Владимир Владимирович пойдет на выборы и их выиграет. А вот на должность премьера тендер открыт. По-другому невозможно это объяснить, ведь программа реновации даже с первого шага делается в долг. Принимается решение о выделении денег, увеличивается дефицит бюджета Москвы.
Рыжкова: А ведь бюджет Москвы и так дефицитный, откуда эти безумные деньги, все равно основной доход бюджета – средства налогоплательщиков. получается, такие, как мы, и оплачивают этот банкет.
Панченко: Московский бюджет всегда жил за счет двух вещей, если мы не говорим о трансферах за выполнение функций столицы, – это НДФЛ граждан и доходы от предприятий стройкомплекса.