Марина Адашевская. Театральный век
У долголетия есть неоспоримое преимущество – возможность сравнить день вчерашний и нынешний. Особенно если вся жизнь прошла в одном театре.
Она моложе БДТ всего на восемь лет. Про себя Марина Константиновна Адашевская любит повторять, что прожила три века. С XX все понятно, с XXI – тоже, но она застала и век XIX. Не в смысле, что успела пожить, просто хорошо знала людей того времени. Кто-то из них соседствовал с ее родителями по улице Рубинштейна, 23, кто-то бывал в гостях, а с кем-то она сидела в партере Александринского театра, когда приходила на спектакли с участием своего отца, известного ленинградского актера. Символично, что первые уроки актерского мастерства ей преподал сам Юрий Михайлович Юрьев, премьер Александринки, исполнитель роли Арбенина в легендарном «Маскараде» Всеволода Мейерхольда. Она видела на сцене и Веру Мичурину-Самойлову в «Дворянском гнезде», и Екатерину Корчагину-Александровскую, и многих других корифеев питерской школы. Сейчас на стенах домов Петербурга висят мраморные и бронзовые мемориальные доски в их честь. А для Марины Константиновны это живые люди, ее современники. Все-таки по рождению и воспитанию она дитя кулис. Сейчас жалеет только, что на ней театральная линия Адашевских прервется: сын хоть и выучился на театроведа, но пошел по другой стезе, сейчас проживает в Германии вместе со своим семейством. Так что Марина Константиновна – последняя из рода. Свидетель трех эпох. Всех застала, всех пережила. Помнит она и Ленинград довоенный, и БДТ до Товстоногова.
В труппе официально состоит с 1950 года. Таким долголетием и верностью одному театру мало кто может похвастаться. Хотя сама Адашевская к хвастливым воспоминаниям совсем не склонна.
– Всегда надо знать свое место. В молодости я была толстуха. Это сейчас как-то усохла. Ничего, кроме характерных героинь, мне никогда не светило. И я была к этому готова.
Когда я спрашиваю про ее первую роль, со смехом отвечает: «Труп на первом плане». Оказывается, будучи студенткой Театральной студии при БДТ, Марина Константиновна дебютировала в легендарном спектакле Григория Козинцева «Король Лир» в 1943 году.
– Ребят-актеров совсем не было. Всех забрали на фронт. На меня надели какую-то бесформенную робу, велели лечь на пол и притвориться убитым воином. Вся задача сводилась к тому, чтобы лежать недвижимо и не дышать. Помню, дико боялась, что начну чихать – на сцене такая пыль! А встать во весь рост мне не позволили. Так и пролежала всю дорогу.
Роль со словами Марина Константиновна получила позднее в спектакле по пьесе Ольги Берггольц и Георгия Макогоненко «У нас на земле», когда ее уже зачислили в труппу.
– Ольгу Федоровну в Ленинграде обожали. Всю блокаду она была голосом осажденного города. Такое разве можно забыть! Но после войны начальство в Москве постановило, что память о героической блокаде и бесчисленных жертвах надо свести к минимуму. И народные любимцы в одночасье стали не в чести. Помню, что наш спектакль раскритиковали нещадно.