Отрывок из книги Дирка Богарда

СНОБИстория

Последнее искушение

Дирк Богард

Королевская премьера

Он не слишком жаловал кино, любил писательский труд и занятия садоводством, мечтал о том, чтобы провести остаток дней в своем загородном поместье «Клермон» на юге Франции. И был только один режиссер, которому Дирк Богард никогда не мог сказать «нет», это Лукино Висконти.

Перевод с английского ~ Андрей Куприн

Черновой монтаж означает буквально – черновой. Он производит тяжелое впечатление на посторонних и часто даже на посвященных. Он похож на любительское кино. Кадры идут в нужной последовательности, поэтому «форма» просматривается, но не выровнены ни свет, ни звук, ни цвет. Отсутствуют музыкальное сопровождение и титры; нет ни единого признака того, что выглядит и ощущается как кино.

Этот бестолковый полуфабрикат могут созерцать лишь люди с сильным характером и экспертными знаниями. Вот почему многие режиссеры, и это справедливо, не приглашают актеров на предварительный просмотр. Актеры в большинстве своем обладают гипертрофированным эго. Неудачный черновой монтаж (а он почти всегда неудачен) – достаточная причина, чтобы они отправились бродить по ближайшей набережной или жаловаться всему городу, какой «чудовищный» фильм. А все оттого, что им не понравилась ни собственная внешность, ни исполнение.

Кинокритики, назначившие себя интеллектуалами, а сейчас много таких развелось, вероятно, досидят до конца и наверняка усугубят результат своим одобрением, для которого они часто используют слова «бескомпромиссно» и «многопланово».

Но я не виню их за это.

Дирк Богард у себя дома в Челси, Лондон, 1996.

Вот так и я впервые увидел «Смерть в Венеции» в три часа пополудни в холодном кинозале студии «Чинечитта». Висконти сидел на мягком стуле в окружении многочисленных членов семьи и тех, кого он удостоил быть свидетелем первого показа своей работы, плюс еще кого-то из избранных членов съемочной группы.

Там было несколько принцесс, парочка графинь, три-четыре актера, не занятых в фильме, но которым он оказал такую честь, поскольку знал, что их подхалимство может оказаться полезным за пределами студии. Люди вроде Висконти всегда держат при себе эскадрон фаворитов: стайку рыб-лоцманов, вьющихся вокруг кита. Он знал: на них можно рассчитывать, они разнесут хвалебную весть о фильме по всему Риму, Милану, Неаполю, а если потребуется, то и по Лондону, и по Парижу. Они его никогда не подводили. А если бы подвели, их ждала бы медленная агония в свете и театральных кругах.

Сейчас уже не вспомню, что именно я почувствовал в тот день, когда в проекторе мелькнул последний кадр. Вот, вспомнил: онемение. От великой и странной силы этого фильма, от его красоты и от глубокого разочарования своим исполнением. Больше ничего.

Однако Форвуд1 корректно заметил, что я слишком близок к предмету обсуждения, чтобы быть объективным и беспристрастным, и что в подобной ситуации гораздо благоразумнее вежливо промолчать или говорить как можно меньше.

В конце концов это оказалось совсем нетрудно. Мне нечего было сказать.

Висконти, с неизменной сигаретой в тонких сильных пальцах, принимал почести своей свиты с достоинством понтифика, то оборачиваясь в легком кивке, то обозначая поклон, то помахивая рукой, окутанной сигаретным дымом, и наконец поприветствовал и меня двумя отеческими хлопками по плечу.

– А, Богард! Va bene? Как зуб сегодня, не болит? И чтобы завтра тоже не болел! Завтра переозвучание нескольких реплик. Помните? Мотоцикл в саду и эти проклятые моторные лодки на канале, совсем немного. Пара слов там и сям. Поэтому завтра никакой зубной боли, слышите?

– Никакой зубной боли завтра, Лукино.

Когда я повернулся к выходу, он вдруг позвал меня:

– Богард!

Я остановился в дверях.

– Bene? – тихо спросил он.

– Bene, – отвечал я. – Molto bene.

Взгляд его серых глаз был прям и ясен. Неподвижен. Взгляд сообщника.

– Grazie! – спокойно сказал он и повернулся к кому-то опустившемуся на колени перед ним, словно прося милости или произнося комплимент.

Когда я вышел из студии, настроение слегка поднялось. Мне показалось, что он доволен нашей работой (хотя я не был вполне уверен в этом) и ему понравилось то, что сделал я. В дальнейшем это подтвердилось, когда он пригласил нас ужинать в Gigi Fazzi. Несомненный знак уважения и одобрения.

В тот же вечер в отеле Hassler я написал письмо одной американской приятельнице в Новую Англию:

«Потом он [Висконти] устроил нам роскошный ужин в новомодном ресторане Джиджи Фази. Очень шумно, звяканье ножей и вилок, тарелки с фетучини, красное вино рекой, громкие голоса и много смеха. Так или иначе, теперь все позади, и я спешу написать тебе, прежде чем утром отправлюсь работать.

Мне кажется, мое участие в фильме стало провалом: неплохая проба, но с ролью я не совсем справился. В любом случае это моя вина, не В. Он говорит, что очень доволен моей работой, но я не уверен. Меня гложут мучительные сомнения. Грустно. У меня была очень хорошая возможность; вероятно, я слишком на многое замахнулся на сей раз. Ну что ж! Как это у вас в стране говорится? Ничего не попишешь? И все же я это сделал. Я старался изо всех сил».

Наконец фильм был завершен. Записана музыка, выверена тональность и все прочее, и Висконти, удивительным образом умудрившийся сделать все исключительно силами своей команды, ничего не показывая американским кошелькам, как он их величал, был таки вынужден отправиться к ним в «этот ужасный Лос-Анджелес» и предъявить то, за что они платили деньги.

Как мне рассказывали, «явились все полным составом», и когда в голливудском просмотровом зале зажгли свет, все оставались сидеть молча и неподвижно. Висконти сказал, что поначалу это его чрезвычайно воодушевило: он решил, что их потряс эмоциональный финал картины.

Ничуть не бывало. Они застыли от ужаса.

Молчание продолжалось. Кто-то неловко кашлял, кто-то курил сигару. Группа сгорбившихся мужчин в нейлоновых костюмах тупо смотрела в пустой экран.

Возможно, понимая, что следует сказать хоть что-то, поднялся нервный мужчина в очках.

– По-моему, великолепная музыка. Просто великолепная. Потрясающая тема. Потрясающая! Кто написал музыку, синьор Висконти?

Благодарный за то, что кто-то выказал хотя бы какой-то интерес к фильму, Висконти ответил, что автором музыки был Густав Малер.

– Просто великолепно! – воскликнул нервный мужчина. – Думаю, мы должны подписать с ним контракт.

Много позже, уже по его возвращении в Рим, мы смеялись, вспоминая об этом эпизоде. Но в тот день всем было не до смеха. Особенно Висконти.

Наконец было решено, что фильм «не американский» и сам предмет весьма опасен. Проект ни в коем случае не станет коммерчески успешным, и ясно как день, что никто в Канзас-Сити не поймет, о чем это вообще. Прозвучало даже осторожное предположение, что, если фильм когда-нибудь выйдет в прокат в Америке, его могут запретить за непристойность.

Висконти и Боб Эдвардс, сопродюсер, вернулись в Европу с фильмом, как говорится, под мышкой. В подавленном состоянии.

Я, разумеется, все это время пребывал в счастливом неведении и плескался в новеньком пруду, выкопать который мне пришло в голову, когда пытался осушить участок вокруг моей французской усадьбы. Жизнь на холме была спокойной, безмятежной и упорядоченной. Большую часть времени я проводил либо на пруду, складывая камни в утесы и каскады в духе «романтического» Сальватора Розы, либо расчищая запущенный огород, чтобы заложить на этом месте скромный розарий. И совершенно не ведал о возможной катастрофе, мчащейся на крылах через Атлантику.

Солнце сияло, небо было безоблачным, по крайней мере надо мной, и я предавался уединению с тихой радостью в сердце и садовым инвентарем в руках.

В Риме ситуация была совершенно иной: Висконти оставался на ножах с американцами, отклоняя их предложения что-то вырезать или даже сделать новый, счастливый финал.

– Как, – восклицал он в отчаянии, – как я могу дать Томасу Манну счастливый финал? Он так написал, это его замысел, это его история, это неприкосновенно!

И хотя вначале я оставался вне схватки, Боб Эдвардс стал постоянно мне названивать – с каждым днем свидетельства полного тупика становились все красноречивее. Нам стало ясно, что американские кошельки хотят уничтожить фильм, такое случалось и раньше, причем не однажды. Мне говорили, что «убытки» каким-то образом снижают для них налогообложение.

Однако Висконти грозил «устроить большой скандал в мировой прессе, если такое произойдет» всякий раз, как кто-то в Лос-Анджелесе тянулся к телефонной трубке.

Однажды вечером снова позвонил Эдвардс.

– Джон Джулиус Норвич. Знаешь такого? Он лорд или что-то в этом роде. Так вот, он основал некий фонд по спасению Венеции от затопления, «Венеция в опасности» называется. Он хочет, чтобы мы показали фильм на первом благотворительном вечере фонда в Лондоне. Безумно дорогие входные билеты, согласилась присутствовать королева. Сказала, что придет с детьми. Ну как тебе?

– Когда?

– Как только мы все уладим. Пока работаем над 1 марта, до этого у нее все вечера заняты.

Этот замечательный Джон Джулиус Норвич, как оказалось, спас «Смерть в Венеции». Конечно, о нем знали бы больше, если бы его отчаянные усилия помогли спасти саму Венецию.

Королева, тем не менее, благосклонно приняла приглашение, прислав милое короткое письмо, и Висконти сказал деятелям из Лос-Анджелеса: «Если вы не разрешите показ, сами сообщайте об этом королеве Англии. Не я. Я этого не сделаю. Никогда».

Мы включились в процесс.

19 января мне позвонили из Лондона с просьбой приехать 24 февраля для участия в предварительной рекламной кампании. Премьера должна была состояться 1 марта в понедельник, так что надо успеть в субботние и воскресные номера газет и журналов.

Я ответил, что не уверен, смогу ли приехать.

– Но вы обязаны! – произнес раздраженный мужской голос.

– Послушайте! Я никому ничем не обязан. Я сыграл роль. Этого достаточно.

Услышав – в который раз – знакомый надоедливый голос коммерческого кинематографа, зная немного, но достаточно о том, с чем столкнулись Висконти и Эдвардс в «этом ужасном Лос-Анджелесе», я, к сожалению, позволил гневу взять верх над хорошими манерами: голос вторгся в спокойную, размеренную и очень меня устраивающую жизнь, которую я для себя избрал.

Разумеется, я отлично понимал, что ни за что на свете не предам Висконти. Я поддержу его, через какие бы круги ада ему ни пришлось пройти, но я никогда не позволю киношникам командовать мной. Хватит, уже покомандовали. Больше этому не бывать. Если я и вернусь, то на своих условиях.

– Мы свяжемся с вами, – сказал раздраженный голос немного спокойнее.

– Это я с вами свяжусь, – ответил я, – если захочу.

И положил трубку.

Я чувствовал себя обновленным. Боже! И червь, коль на него наступят, вьется…

Я нашел Форвуда копающимся в огороде, рядом лежали брикеты торфа и мешки навоза.

– Всё определилось, насколько я понимаю. 1 марта в Лондоне. Благотворительный вечер с участием королевы.

– Ну что ж, это серьезно. Что ты сказал?

– Что я подумаю.

– Что тут думать, – он вонзил лопату в землю. – Лучше проверь смокинг.

– Зачем?

– Моль.

– Ну и черт с ним. Времени еще предостаточно.

• • •

За год с небольшим до этих событий в газетах Стокгольма, Осло, Хельсинки и Копенгагена было опубликовано объявление о начале кастинга на главную роль для нового фильма Висконти «Смерть в Венеции». Сообщалось, что разыскивается юноша тринадцати-четырнадцати лет, которому предстоит сыграть Тадзио.

Облаченный в шубу, увитый шарфами, в большой меховой шапке с опущенными ушами, Висконти направил стопы в заснеженную Скандинавию, словно роскошный эскимос. Он думал, что пробудет там не меньше месяца. Но случилось так, что первый же мальчик, которого привела в его стокгольмский отель полная надежд бабушка, оказался тем единственным, кто, на его взгляд, подходил на роль. Тем не менее Висконти был вынужден поступить благородно и продолжать кастинг, чтобы не разочаровывать сотни взволнованных родителей, приведших своих отпрысков в расчете на быструю славу. Однако он так и не увидел никого, кто мог хотя бы приблизиться к тому мальчику. 1 марта 1970 года Эдвардс в большом волнении позвонил по телефону и сообщил, что Висконти нашел своего Тадзио и уже обговаривает условия контракта.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Самые дорогие команды «Формулы-1» 2017. Рейтинг Forbes Самые дорогие команды «Формулы-1» 2017. Рейтинг Forbes

Почему «Феррари» почти в два раза дороже «Мерседеса»

Forbes
Главная роль Кэтрин Зета-Джонс Главная роль Кэтрин Зета-Джонс

Свою главную и самую сложную роль она играет не на сцене или в кино, а в жизни

Караван историй
Висконти: Послесловие к мифу Висконти: Послесловие к мифу

«Смерть в Венеции» не дождалась своего выхода на экран при жизни Лукино Висконти

СНОБ
Неофициальные шестидесятые: от СМОГа до «ахматовских сирот» Неофициальные шестидесятые: от СМОГа до «ахматовских сирот»

Неофициальная поэзия 1960-х: поэтические содружества и авторы-одиночки

Полка
Александр Коршунов: «Вдохновение должно приходить в назначенное время» Александр Коршунов: «Вдохновение должно приходить в назначенное время»

Режиссер Александр Коршунов — о новом спектакле и театре «Сфера»

Монокль
Хороший тон Хороший тон

Как добиться эффекта идеально гладкой сияющей кожи с помощью тональных средств

Лиза
Константин Чайкин: Дело — время Константин Чайкин: Дело — время

История от создателя самых узнаваемых российских часов нового времени

Maxim
Что лучше, открыть окно или включить кондиционер? Что лучше, открыть окно или включить кондиционер?

Казалось бы, зачем использовать кондиционер, если можно опустить окно...

4x4 Club
Андрей Михайлов: «Эволюция людей похожа на одомашнивание самих себя» Андрей Михайлов: «Эволюция людей похожа на одомашнивание самих себя»

Футуролог Андрей Михайлов — о влиянии технологий на человеческие привычки

РБК
Дух свободы Дух свободы

Подчеркнуто мужское пространство со своей неповторимой атмосферой и харизмой

SALON-Interior
Прокладывая путь: как София Ионеску стала первой в мире женщиной-нейрохирургом Прокладывая путь: как София Ионеску стала первой в мире женщиной-нейрохирургом

София Ионеску — первая женщина-врач, которая провела операцию на головном мозге

Forbes
Что делать, если посудомоечная машина не сливает воду Что делать, если посудомоечная машина не сливает воду

Случаи, почему течет посудомойка, а также способы, как это исправить

CHIP
Парус, лыжи, кошки, спиннинг… Парус, лыжи, кошки, спиннинг…

В кратер вулкана на лыжах и неделя «вне зоны действия сети»

Вокруг света
2 причины, почему нарциссы всегда возвращаются 2 причины, почему нарциссы всегда возвращаются

Зачем нарциссы возвращаются к своим бывшим снова и снова?

Psychologies
Несчастливые дни Несчастливые дни

«Гении»: попытка байопика Сэмюэла Беккета

Weekend
Что строили на месте терактов и крупных трагедий в России и мире Что строили на месте терактов и крупных трагедий в России и мире

Что раньше строили на месте крупных трагедий в России и мире

СНОБ
Старикам везде у нас почет Старикам везде у нас почет

Самые уважаемые автомобильные марки в современной России

Автопилот
6 простых правил, которые сделают тебя стройной к летнему сезону 6 простых правил, которые сделают тебя стройной к летнему сезону

Как терять вес, получая удовольствие от процесса?

VOICE
Березовый сок: как правильно добывать, чтобы не навредить дереву? И чем на самом деле поили нас в СССР? Березовый сок: как правильно добывать, чтобы не навредить дереву? И чем на самом деле поили нас в СССР?

Когда и как правильно собирать березовый сок, чтобы не навредить дереву

ТехИнсайдер
Крадут градус Крадут градус

Там, где встречаются большие деньги и плохо охраняемые склады, жди беды

Правила жизни
Проще простого: самый быстрый способ почистить садовые инструменты Проще простого: самый быстрый способ почистить садовые инструменты

Хочешь знать, как быстро почистить садовые инструменты?

VOICE
W — значит валлийский W — значит валлийский

«Путь»: нелепая антиутопия Майкла Шина и Адама Кёртиса

Weekend
Этилацетат оказался самым важным компонентом бельгийского пива Этилацетат оказался самым важным компонентом бельгийского пива

Кченые проанализировали химический состав 250 марок бельгийского пива

N+1
Диалог на турецком: к чему быть готовым при ведении бизнеса с турецкими партнерами Диалог на турецком: к чему быть готовым при ведении бизнеса с турецкими партнерами

Об особенностях взаимодействия с Турцией, своеобразии культуры и менталитета

Forbes
Шоколад Шоколад

«Пища богов». Именно так называют продукт, знакомый каждому сладкоежке – шоколад

Здоровье
Стеклоочистители, Wi-Fi и посудомоечные машины: 10 изобретений, которые придумали женщины Стеклоочистители, Wi-Fi и посудомоечные машины: 10 изобретений, которые придумали женщины

«Большинство изобретений — заслуга мужчин», — распространенное заблуждение

ТехИнсайдер
Кокаин, связь с мафией и удар стулом: за что известные футболисты попадали в тюрьму Кокаин, связь с мафией и удар стулом: за что известные футболисты попадали в тюрьму

Самые известные истории футболистов, попадавших в тюрьму

Forbes
УКВЗ зажег первую звезду УКВЗ зажег первую звезду

Новый тип вагонов для низкопольных трамваев «Кастор» от УКВЗ

Монокль
Никогда не говори «никогда» Никогда не говори «никогда»

Какие фразы мешают нам достигать успеха

Лиза
Почему водка идеально подходит к блинам Почему водка идеально подходит к блинам

Доказываем, отчего союз блинов и водки не имеет альтернатив

Maxim
Открыть в приложении