Рассказ Екатерины Златорунской

СНОБКультура

И мне откроется окно

Екатерина Златорунская

Долгое время дом стоял пустым. В августе пришли рабочие, оштукатурили стены, побелили потолок, настелили паркет. Покрасили рамы и двери. Занесли столы, стулья. Я опознал своих по отмершим клеткам заголенной древесины: кольцесосудистые и рассеяннососудистые лиственные и трахеидно клетчатые хвойные породы. Мягкие, легкие, вязкие: ель, липа, сосна, и твердые, плотные, тяжелые: дуб, тис, лиственница. Те, что покрепче, шли на мебель и паркет, послабее – на фурнитуру или совсем по мелочи: карандаши, бумагу. За ними внесли рояль, буфет, картины, ковры, коробки с фарфоровой посудой, фарфоровыми и медными чайниками, вилки и ложки в бархатных футлярах, диваны и кресла в жаккардовой и шенилловой обивке.

Столы покрыли белыми скатертями. Стулья – подушками.

Перед открытием собрались в большом зале: громко рапортовал декоративный, нервный можжевельник обыкновенный, монотонно кивал головой кособокий вяз, на заднем плане трепетала роща официантов, внимавшая указаниям.

Так началась моя новая жизнь. Мое местоположение позволяло мне видеть только одну залу. Два стола лицом ко мне, уголки подушек, наваленных на подоконник, торчали в оконной раме ушами любопытной кошки, на длинном шнуре паутины свисали с потолка, словно жестяные пауки, плафоны ламп. Белела где-то вдали печь, глянцевал черный рояль.

По утрам я смотрел только на белые столы, словно на восковые лица умерших. Наконец приходили первые посетители, всегда садившиеся за столики у окна: их зябкие, непроснувшиеся лица были обращены на меня, пока кофе медленно остывал в чашке, и масло соскальзывало с кончика серебристого ножа, застывшего в раздумье.

Я приветствовал их как мог. Но в пределах видимости был лишь штамб моего тела: ствол грязно-серого цвета, будто запачканный копотью, испещренный тонкими морщинами, в мишуре темно-зеленого моха. Верхушкой же я касался белого теста облаков, вымешанных небесным поваром. С его лица, взмокшего от труда и усердия, падали на меня капли пота, мучная пыль слетала с ладоней.

Утренние заказы принимали только два официанта. Я звал их облетевшим ясенем и ветвистым барбарисом. Они были ленивы, скучны. Но к обеду ускорялись; вносились супы и второе, сидевшие у окна ели спешно, с удовольствием, чуть краснея лицами. На меня уже никто не смотрел.

Вечером окна наливались синью. Свечи в бокалах окрашивали нежным золотистым светом руки и лица, добавляли блеска волосам и глазам. Горели жаром сковородки, вились вензелями дымки над тарелками. Тонкое стекло бокалов в поцелуях губ. В белом облаке из чайника и чашек сверкали серебристые молнии ножей и вилок.

Пятничным и субботним вечером ресторанная жизнь кипела вовсю. Официанты сновали туда-сюда, загружая и разгружая подносы. Белые фартуки взлетали между столами, словно платки вослед отъезжающим. Приходили друг за другом пианист и скрипач, похожие на лесных птиц. Пианист – пестрый дятел, с залысиной на лбу, длинным острым носом, в черном состарившемся фраке. Седой скрипач в серебристом костюме – скворец обыкновенный.

Пианист садился за рояль, почтительно склонив спину над черно-белыми клавишами, скрепив лицо внимательной улыбкой. Он нажимал педаль, и под железным каркасом позвоночника, в ребрах струн, оживало пересаженное в деревянный корпус рояля певучее сердце.

Играли они одно и то же. Вместе и по отдельности. Иногда пианист пел надрывно-горькую песню на незнакомом мне языке, скрипач резко вскидывал на плечо удивленную скрипку и заносил над ней торжественный смычок. В паузах они выходили курить на улицу. Скрипач набрасывал теплую спортивную куртку, а пианист – только шарф. Пианист кашлял от дыма, ветра и холода. Обычно они молчали, но иногда, когда пианист позволял себе украдкой выпить лишнего, заводил рассказ о своих дочерях. Обе они были лауреатами музыкальных премий и носительницами многих званий. Выступали по всему свету с ведущими оркестрами, и им рукоплескали. Свой рассказ он заканчивал демонстрацией фотографий, вложенных в бумажник. Две толстенькие румяные девочки двух и четырех лет на коленях молодого кудрявого пианиста. А вот уже взрослая женщина с полными плечами в черном блестящем платье за фортепиано. Машико. А вот это Нина на концерте в Карнеги-холле. Развелись c женой. Дочери остались с ней. А я уехал. Их мать, Тамрико, ненавидела пианистов и музыку. Но дочери, дочери обожали. И ходили тайно в музыкальную школу. А потом открыто, потому что их мать, моя жена, простила пианистов.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Бессеребренники Бессеребренники

Как идеи режиссера Кирилла Серебренникова живут без него

Esquire
Чем ты это сказала? Чем ты это сказала?

Кто говорит с нами из колонок?

Men Today
Мемолог или вайб-менеджер: какие новые профессии придумал российский бизнес и зачем Мемолог или вайб-менеджер: какие новые профессии придумал российский бизнес и зачем

Какие необычные позиции появились в российских компаниях за последние пару лет

Forbes
Как написать в Ватсап без добавления контакта Как написать в Ватсап без добавления контакта

Разберем, написать в Ватсап без добавления номера в телефонную книгу

CHIP
Роман Михайлов: Страна в то время быстро лепила себя, как из пластилина Роман Михайлов: Страна в то время быстро лепила себя, как из пластилина

Режиссер Роман Михайлов — о снах и сказочных 90-х

Ведомости
Как выбрать фильтр для воды? Есть всего два важных параметра Как выбрать фильтр для воды? Есть всего два важных параметра

Разбираемся, как выбрать идеальную систему очистки воды

ТехИнсайдер
Что такое отложенный налог на прибыль и зачем его учитывать Что такое отложенный налог на прибыль и зачем его учитывать

Как работает отложенный налог на прибыль

Inc.
Что скрывается за модным словом «роялти» ? Что скрывается за модным словом «роялти» ?

Пассивный доход на интеллектуальной собственности: как работает роялти?

Наука и техника
Почему скрипят тормоза у машины и что с этим делать Почему скрипят тормоза у машины и что с этим делать

Почему возникает скрип тормозов и когда он действительно требует внимания

РБК
Одежда-антистресс Одежда-антистресс

Что включить в дофаминовый гардероб

Лиза
Генно-модифицированные островковые клетки прижились у пациента без иммуносупрессии Генно-модифицированные островковые клетки прижились у пациента без иммуносупрессии

Успех эксперимента по пересадке генно-модифицированных аллогенных бета-клеток

N+1
Евпатория Евпатория

Евпатория — город, существующий во многих измерениях

Знание – сила
10 фильмов про Супермена, от худших к лучшим 10 фильмов про Супермена, от худших к лучшим

Самые лучшие и самые худшие фильмы про Супермена

Maxim
Чтобы изучать Вселенную, надо выходить в космос Чтобы изучать Вселенную, надо выходить в космос

Институт астрономии РАН запустит УФ-обсерваторию и создаст лунную базу

Наука и жизнь
Приманка для зумера: почему у молодежи меняется мотивация и как с этим работать Приманка для зумера: почему у молодежи меняется мотивация и как с этим работать

Как работодателям правильно воспринимать новые тенденции мотивации сотрудников

Forbes
Каннибалы 5600 лет назад съели в Атапуэрке 11 человек Каннибалы 5600 лет назад съели в Атапуэрке 11 человек

Ученые проанализировали многочисленные человеческие кости из пещеры Эль-Мирадор

N+1
Наука в фантастике: эпизоды истории Наука в фантастике: эпизоды истории

Сказочная повесть — фантастика с просветительской задачей

Наука и жизнь
Чем закусывать Jagermeister Чем закусывать Jagermeister

Копченое, кислое и сладкое — чем закусывать немецкую знаменитую настойку?

Maxim
«Графиня де Монсоро» и «Граф Монте-Кристо»: лучшие экранизации произведений Александра Дюма «Графиня де Монсоро» и «Граф Монте-Кристо»: лучшие экранизации произведений Александра Дюма

Самые удачные экранизации произведений Дюма, которые вы могли не видеть

ТехИнсайдер
Бактерию обвинили в гибели миллиардов морских звезд у западного побережья Северной Америки Бактерию обвинили в гибели миллиардов морских звезд у западного побережья Северной Америки

Биологи выяснили, что было возбудителем истощающей болезни морских звезд

N+1
«Так ты „Опель“ или нет?» Три загадки самого первого автомобиля «Москвич» «Так ты „Опель“ или нет?» Три загадки самого первого автомобиля «Москвич»

История знаменитой модели «Москвич-400» полна парадоксов и вопросов

ТехИнсайдер
Без паники Без паники

Как не дать гиперответственности превратить жизнь в постоянный стресс

Лиза
Диета одного дня Диета одного дня

Сутки в неделю без животных продуктов – в чем польза

Лиза
Алексей Смертин: Трактор на поле, философ в пустыне Алексей Смертин: Трактор на поле, философ в пустыне

Алексей Смертин пробежал ультрамарафон по Сахаре

Men Today
Мускулы крылатой машины – система управления Мускулы крылатой машины – система управления

Как пилот заставляет слушаться машину в десятки тонн, контролируя ее в воздухе?

Наука и техника
Можно ли плавать в Apple Watch: разбираемся в нюансах умных часов компании Можно ли плавать в Apple Watch: разбираемся в нюансах умных часов компании

Можно ли плавать в Apple Watch? Давайте разбираться. Нюансов здесь хватает

ТехИнсайдер
«Делать то, что умеешь». Андрей Золотарев — о простых радостях жизни, режиссерских планах и меме с Траволтой «Делать то, что умеешь». Андрей Золотарев — о простых радостях жизни, режиссерских планах и меме с Траволтой

Сценарист Андрей Золотарев — о полном метре и просроченных дедлайнах

Правила жизни
«Рапунцель» и «Румпельштильцхен»: как сказочницы сочиняли совсем не детские истории «Рапунцель» и «Румпельштильцхен»: как сказочницы сочиняли совсем не детские истории

О шести сказочницах, которые говорили о женской судьбе

Forbes
Детектор дипфейков Детектор дипфейков

В России появится сервис для маркировки ИИ-контента и его выявления

Ведомости
Биологи прочитали геном вымерших японских морских львов Биологи прочитали геном вымерших японских морских львов

Генетики проанализировали ДНК вымерших японских морских львов

N+1
Открыть в приложении