Comments
Репортаж
Корреспондентка SNC отправилась на новенькие актерские курсы «Гоголь-центра», чтобы научиться пускать слезу, смотреть с укором и с чувством говорить «Кушать подано!». Там ей пришлось заниматься йогой, изображать первый секс и учиться телепатии. Вернулась настоящей артисткой.
Зачем идти в актерскую школу: самые популярные мнения в среде абитуриентов
1. «Лучше узнать себя»
2. «Научиться лучше выражать свои эмоции, а то меня мало кто понимает»
3. «Всегда мечтал стать актером»
4. «Чтобы преодолеть барьеры, блоки и ступоры»
Моя группа
Я, как обычно, опаздываю. Бегу на первое занятие в Gogol School – театральную лабораторию, открытую актерами и режиссерами «Гоголь-центра». Влетаю в зал и вижу, как человек двадцать пять катаются по полу. Сверху вниз на них взирают преподаватели: активный актер Илья Ромашко (он сыграл в полутора десятках спектаклей «Гоголь-центра» – от «Хармса. Мыра» до «Гамлета», а еще в МХТ имени Чехова, «Современнике» и «Театре. doc») и хореограф Никита Чумаков, большой молчун и явный мудрец. Впереди у нас семь занятий актерского интенсива. Мы станем лицедеями! Кто – мы? В группе – журналист, модели, копирайтеры, менеджер по коммерческой недвижимости, пиарщики, учительница – всем 25–35 лет.
Методы и цели
Занятия в Gogol School пятичасовые. Начинаются вечером и заканчиваются примерно в полпервого ночи. Занятия делятся на три части: сперва – упражнения на расслабление. Цель – перестать двигаться как андроид C-3PO из «Звездных войн» с заедающими суставами.
После того – тренинг «работа в парах» (чтобы не вести себя подобно восьмикласснику во время медляка на школьной дискотеке, уметь чувствовать партнера и слаженно двигаться в едином ритме).
Третья часть – это сольники, то есть индивидуальные пластические этюды. Во время сольника надо яростно давать огня и включать экспрессию. В Gogol School (как и во всем прогрессивном театральном мире) считают, что актерство – это не умение изобразить на сцене страдания, схватившись за голову с воплем «Как больно!» и проникновенно уставившись на зрителя, – как это до сих пор делают в Театре Моссовета и иных пронафталиненных местах.
Актерство, по мнению Gogol School, – это способность выйти, достать эмоции прилюдно, заново прожить. Такой вот эмоциональный эксгибиционизм.
Мой секс
Через двадцать минут после начала занятия мы как раз получаем задание на одну из анонсированных тем – секс. Нам предстоит потрогать друг друга за поясницу. Это упражнение на сближение: группа становится сплоченной (как уж тут не сплотиться?).
Упражнений на интенсиве много: от самых интригующих – на раскрепощение – до весьма сложных физически, когда обливаешься потом и горят все мышцы. Это все может быть одновременно дискомфортно и вдохновляюще.
Представьте себе журналистов, моделей, копирайтеров, пиарщиков и менеджеров по коммерческой недвижимости лежащими на полу в экстазе, меняющими позы по велению мастера и изображающими занятие любовью и оргазм.
Но все это шуточки. Серьезные вещи начинаются ближе к концу первого занятия на стадии пластических этюдов. Четверо добровольцев выходят «на ковер» и получают задание последовательно продемонстрировать лицемерие, страсть и безразличие. Поначалу все лажают: девушка садится на колени, складывает руки и возводит очи к небу. «Что это за *****? – вопрошает тонко чувствующий фальшь Ромашко. – Молитва? А вот сейчас не играй, а просто помолись». Девушка опускает глаза. Руки тоже опускает. И сидит, задумчиво повторяя что-то про себя. Ромашко доволен: «Ну да. Вот тут уже, пожалуй, не фейк». Становится ясно, что от нас требуется: сермяжная правда жизни.
Ромашко командует: «Ну а теперь – погнали, даем первый секс!» – и вызывает творить этюды четырех (единственных в группе) парней. Педагог требует ребят вспомнить эмоции, сопровождавшие тот волнующий момент, и как бы прожить его заново. Молодые люди показывают волнение и смущение. Напоминают школьников-модников на входе в «Симачев». Затем все четверо начинают ползать по полу и зачем-то биться о стены. Ну это уже один в один тусовщики под утро в питерских техно-клубах.