Сергей Кузнецов: Стрит-арт — как свежая газета, странно хранить ее долгие годы
Недавно возле Курского вокзала открылась новая выставка проекта «НЕТСТЕН». До конца июля москвичи могут проголосовать за лучшую из шести работ в уличной галерее «Арт Квартала». «Сноб» поговорил с главным архитектором Москвы Сергеем Кузнецовым о том, как городские власти сегодня поддерживают и регулируют стрит-арт, стоит ли заботиться о долговечности этого вида искусства и какой интерес к нему проявляют девелоперы.
Район Винзавода, где открылась выставка «НЕТСТЕН», наверное, можно назвать самой известной на сегодня московской площадкой, где представлено уличное искусство. Какие еще точки в городе ключевые или могут стать такими в ближайшее время?
У нас есть много разных идей, как внедрять стрит-арт в городе. Пока точную географию я не назову, но главная идея в том, чтобы он организованно появлялся по всей Москве. Понятно, что есть множество поверхностей, которые вполне могут стать местом для уличного искусства. Сейчас актуальны вопросы, за чей счет это может реализовываться, как их эксплуатировать дальше, сколько это должно стоить... И, на мой взгляд, сделать уличное искусство вместо эпизодических акций системным явлением — хорошая идея. Но, так как есть очень много нюансов, организационных и технологических, пока рано анонсировать конкретные места.
Тема, я считаю, интересная, полезная для города, и главный ее базис — это выведение стрит-арта в легальное поле из некой маргинальной культуры. Чтобы художники, хорошие, качественные, профессиональные, могли себя максимально показать, а не конкурировать где-то на задворках с городским хулиганством, и могли создать по-настоящему ценные произведения. Я очень надеюсь, что мы к этому придем, хотя, еще раз повторюсь, географии конкретной пока нет.
При этом уже есть определенные успехи — тот же проект «НЕТСТЕН» и фестиваль уличного искусства «Артмоссфера», который проводит Винзавод. Точечно что-то появляется в городе там, где этим интересуются девелоперы. То есть тема сама по себе, конечно, набирает обороты.
Кстати, то, что появилась «Большая глина №4» Урса Фишера, — это тоже, на мой взгляд, было важной вехой: о стрит-арте начали говорить на уровне всей городской общественности. Очевидно, что шаг за шагом мы продвигаемся вперед. Пока очагами развития уличного искусства выступают арт-кварталы вроде кластера GRPHT, завода «Кристалл».
Но они живут своей жизнью…
Тем не менее это все равно часть города. Развитие таких кварталов говорит о том, что есть художники, у них есть потенциал, азарт, мощность это делать. И я считаю, что вопрос дальше только в представлении других точек в городе, чтобы стрит-арт появлялся в большем количестве.
Мы активно ищем возможности в метро. Например, та же станция «Нагатинский затон» с рыбами. В общем-то, это не стрит-арт, но это публичное искусство. И я абсолютно уверен, что оно может проявляться в архитектуре. Возможностей очень много. Я думаю, что базовая идея здесь пересекается с эпохой Ренессанса, когда художники активно работают в городской среде и участвуют в ее жизни.
Уличное искусство по понятным причинам и по сути своей недолговечно: работы закрашивают, сносят, они выгорают, стираются и т. д. Но есть объекты, которые стремятся сохранить. Как, например, фрагмент стены со знаменитым портретом Германа Гессе на Саввинской набережной. Есть ли сейчас какие-то работы, которые находятся на грани исчезновения, и Москомархитектура планирует их сохранить?
Я считаю, что сохранение — очень выборочная история, ведь стрит-арт по своей сути — искусство очень живое, оно появляется и исчезает. И я могу сказать, что большинство художников, в общем-то, к этому относятся похожим образом. Когда мы, например, занимались муралом с изображением Германа Гессе и связались с автором, португальским художником Алешандре Фарту, он сказал, что не надо сохранять работу, ведь это уличное искусство, и он не считает, что сделал что-то навечно.
Это действительно интересный стрит-арт и очень заметное на реке место. У меня, честно говоря, был мотив сохранить частичку старого здания, поэтому логичным было выбрать стену, которая стала «памятью места». Сохранение мурала было комплексным вопросом.
Потом мы занимались стрит-артом по мотивам стихограммы Дмитрия Пригова на Профсоюзной, где тоже была большая общественная поддержка, и жители просили, чтобы его не убирали. Но в целом я могу сказать, что в большинстве случаев нормально, что такое искусство приходит и уходит. Пусть это не звучит как варварство, когда мы говорим о том, чтобы закрасить или обновить объект уличного искусства.
Стрит-арт — как свежая газета. Наверное, странно хранить ее долгие годы, хотя для кого-то это может быть ценно. В уличном искусстве всегда есть элемент некой злобы дня, актуальности. Плюс играет роль сложность поддержания работы в ее изначальном состоянии. В общем, это целый комплекс вопросов. Мы ведь считаем нормальным, что в музеях меняется экспозиция. Никто не говорит: «Какая блестящая выставка, пусть она будет всегда!»
Но это немного другая история, ведь сами работы сохраняются.
Да, но я тут поспорю, потому что в современном выставочном деле, а я много занимаюсь выставками и делаю их довольно регулярно, выставка сама по себе является главным экспонатом. Ценно то, как она сделана, ее графика, устройство. Люди должны мобилизоваться, прийти, посмотреть, поучаствовать в этом и как бы выйти из этого проекта, а дальше будет уже другой. Уличное искусство, я считаю, в общем-то, явление такой же категории.