Карта сообществ
В разных регионах России люди создают благотворительные фонды, приюты для бездомных, тестируют доступную среду в своем городе, реализуют некоммерческие образовательные проекты для детей. «Русский репортер» вместе с Агентством социальной информации следит за жизнью прогрессивных сообществ и делится новостями некоммерческих организаций. В этом номере мы рассказываем о творческих проектах, которые помогают людям с психическими особенностями
Театр «Мы»
Тамбов
«Мы» — театр, в котором занимаются люди с особенностями психического развития. В октябре артисты выступили со своим премьерным спектаклем «Муха-Цокотуха». Показали его пока только людям из сообщества: психологам, врачам, пациентам, их родителям и друзьям. Руководитель тамбовского отделения организации «Новые возможности» Марина Полухина рассказала «РР», как можно измерить эффективность арт-терапии и почему многим артистам театра «Мы» непривычно не только играть на сцене, но даже говорить.
Фестиваль «Другие?»
Москва
450 МЛН Столько человек в мире, по данным ВОЗ, имеют психические заболевания разного характера. И только половина из них получает необходимую помощь. В октябре в Москве прошел фестиваль реабилитационных программ для людей с психическими особенностями «Другие?». На ярмарке «Мир особых мастеров» можно было посмотреть, чему учатся люди с психическими расстройствами в инклюзивных студиях и как работает творческая терапия. На выставке «Другие измерения» художники-аутсайдеры (как они сами себя называют), не признающие ценность своего творчества и редко взаимодействующие с социумом, показали свои работы.
Фестиваль психического здоровья
Волгоград
«До 30% населения России страдают от психических расстройств, требующих помощи специалистов. Но если вы узнаете, что сейчас рядом с вами стоит человек, который лечился в психиатрической больнице, вы будете смотреть на него настороженно».
Чтобы обратить внимание на проблему стигматизации людей с психическими расстройствами, психиатр-нарколог Юрий Осадший организовал в Волгограде фестиваль, на который пригласил художников-аутсайдеров из Санкт-Петербурга, Ярославля и Москвы. На выставке можно было купить сувениры с принтами подопечных общественной организации «Аутсайдервиль», которая занимается арт-терапией для людей с ментальными особенностями и поддерживает «наивное» искусство. Фотограф Виген Аветисян показал на фестивале серию работ «Буду родительским!» — снимки были сделаны в волгоградских детских домах для детей с задержкой умственного развития.
Проект «Дружелюбная среда»
Санкт-Петербург
Центр «Антон тут рядом» вместе с петербургскими культурными площадками разрабатывает программу адаптации музеев для посетителей с расстройством аутистического спектра. Эксперты центра объясняют, каким должен стать музей, чтобы в нем было комфортно человеку с РАС, и как должны вести себя сотрудники, от экскурсовода до работника гардероба. «Антон тут рядом» придумал новый инструмент для музеев — «социальную историю», которая представляет собой файл с иллюстрациями и четкой информацией о музейном пространстве. Это поможет людям с РАС заранее подготовиться к неизвестному помещению. Еще одна рекомендация для музеев — уделить внимание сенсорной разгрузке таких посетителей. Центр уже сотрудничает c Эрмитажем, Русским музеем, Музеем политической истории России и выставочным залом «Манеж».
Проект «Сказать не могу молчать»
Москва
Это диалоговый психопросветительский проект: каждый месяц можно бесплатно и анонимно поговорить c психологом или психиатром, позаниматься арт-терапией, послушать лекции о психопатологии тревоги, пообщаться с авторами «Зазеркалья» — единственной в России радиостанции, созданной душевнобольными. Также можно пройти психологическое тестирование и «психообразовательный квест».
Марина Полухина: «Наши артисты боятся общества, а общество просто накручивает себя»
Как появился психотерапевтический театр? И кто такие «мы»?
«Мы» — это ребята с инвалидностью, пациенты психиатрической больницы, их родители, врачи и волонтеры, нам помогают Тамбовский драматический театр и студенты колледжа искусств. Мы занимаемся с инвалидами детства; есть и те, кто получил высшее образование, успел поработать, но потом случилось психическое расстройство. Но театр — это только часть реабилитации. У нас есть творческая мастерская, есть уроки танцевальной терапии, есть радио «Отражение» (создаем репортажи и выкладываем в сеть), проводим выставки в картинной галерее.
Как проходят занятия?
Пациенты больницы обычно приходят к нам на занятия после длительного лечения, когда начинают выздоравливать. На занятиях они учатся выражать свои эмоции, отходят от препаратов — мы не даем им остаться наедине со своими проблемами после выписки. Театральным искусством занимаемся три раза в неделю, тренируем речь, учимся сценическому движению, но главное — коммуникация между артистами: они привыкают выражать эмоции, передавать их через мимику.
О чем получилась «Муха-Цокотуха», ваш премьерный спектакль?
Мы взяли из Чуковского только несколько фраз и ключевых героев, а сам сценарий обсуждали и писали ребята, это важная часть терапии. Спектакль получился о том, что излишества, любовь к красивой жизни, развлечениям и деньгам приводит к переживаниям и депрессиям, а вылечиться можно благодаря творчеству. Образ паука — болезнь, образ комара — искусство.
Первый показ вы сделали только для сообщества — для врачей, психологов, родителей пациентов. Можно ли по спектаклю оценить эффективность терапии?
Естественно. Сцена сценой, но для нас главное — процесс реабилитации. В начале работы артисты заполняли анкеты, по которым можно было определить их когнитивные функции. Таких «тестирований» несколько: мы будем регулярно отслеживать, в чем артисты становятся лучше.
По каким видимым признакам можно понять, что человек действительно стал лучше себя чувствовать?
Люди с особенностями ментального развития постоянно принимают лекарства, иногда тяжелые. То, с чем они сталкиваются постоянно, — это стигма, подавление эмоций, скованность в действиях. Когда начинают заниматься театром, заметно меняются мимика и движения. И потихоньку даже врачи корректируют дозу препаратов, которые принимают их пациенты.
Бывают сложные ситуации во время репетиции?
Бывает, говорят: «Я не хочу». Артист собрался и ушел. Но раз человек так решил, значит, у него есть свои причины. Нельзя ведь влезть в голову другого человека, поэтому мы просто отпускаем. Любой конфликт может превратиться в срыв, так что у нас очень спокойно на занятиях.
В нашей труппе есть также инвалиды детства. Иногда это люди, которые не умеют читать и писать, но мы их учим, и они во взрослом возрасте начинают это делать. И говорить! Потому что они в основном молчали, а сейчас эмоции зашкаливают. Они все очень красивые и очень адекватные, никто не верит, что они с особенностями ментального развития. А нам очень повезло, что мы с ними работаем. Иногда хочется выйти из себя, но ты смотришь в их глаза, видишь боль и испуг и сразу успокаиваешься.
Привыкли молчать от недостатка коммуникации?
Конечно. От страха, что их не так поймут, от стеснения, что не могут выразить свои мысли, от недостатка знаний… Многих из них постоянно унижали в школе, и они привыкли к такому отношению — они боятся общества, а общество просто накручивает себя. У нас в студии вдруг все стало по-другому.
Могут ли ваши спектакли стать открытыми?
Могут, но для подготовленного зрителя, которому интересна арт-терапия. Перед международным фестивалем творчества людей с особенностями психического развития, на который мы скоро поедем, хотим сделать открытый показ в одном из тамбовских вузов. Пациенты-то идею нашего спектакля поняли, а как молодежь воспримет — интересно проверить.
Фотографии: Pixabay.com; Тамбовский психотерапевтический театр «Мы»