Принцип «Аббатства Даунтон»: как традиции делают женщин уязвимыми и лишают прав
Во множестве культур веками земельное имущество могло наследоваться только по мужской линии. Завладев землей — главным источником материального благополучия — мужчины получили возможность удерживать власть над мировым капиталом. С разрешения фонда «Нужна помощь» Forbes Woman публикует главу из книги Линды Скотт «(Не)женская экономика. Как гендерное неравенство ограничивает наш экономический потенциал».
Я стояла во дворе сельской угандийской школы. Наши местные ассистенты отправились в классы, чтобы выяснить, что случилось с девочками из нашего списка, которые перестали ходить в школу. Я была иностранкой и всегда чувствовала себя чужой в этих разговорах, поэтому ждала снаружи.
Краем глаза я заметила, что ко мне идет пожилая женщина. Я внутренне собралась: на школьных дворах к нам иногда пристают потерянные старухи с сердитым взглядом, и у меня не очень-то ловко получается с ними общаться. Сэм, водитель из НПО, с которым мы проводили исследование, почувствовал, что она собирается клянчить деньги, и двинулся через двор наперехват. Когда приезжают люди с Запада, международные благотворительные организации не поддерживают попрошайничество, так как ситуация может стать неустойчивой. Водитель не успел: женщина остановилась, посмотрела на меня с безошибочной ясностью и сказала по-английски: «Сестра, ты мне поможешь?»
Сэм осторожно ее приобнял и, нашептывая что-то, повел прочь. Через несколько секунд она повернулась и сказала: «Извините. Я не знала», а потом они оба направились к небольшой крытой соломой хижине на краю школьного двора.
Когда мы ехали к следующей школе, Сэм рассказал, что женщину зовут Агнес. Она родилась в преуспевающей семье и получила образование, а потом вышла замуж за мужчину равного происхождения. Муж умер молодым, и его земля — как принято в Уганде — перешла братьям. Агнес осталась без средств к существованию. Когда умер отец, земля перешла сыну — ее брату, и жизнь Агнес стала зависеть только от его щедрости.
Если бы окончание этой истории было счастливым, получился бы роман Джейн Остин, но брат спекулировал землей и прогорел. Теперь он вместе с семьей жил в маленьком доме у школы, а Агнес — в крохотной постройке за ним, слишком маленькой, чтобы встать в полный рост, но достаточно большой, чтобы спать, свернувшись калачиком. В ее хижине не было ни воды, ни света. Она подавала в обмен на пропитание обеды в школе.
После встречи с Агнес в моей голове что-то прояснилось. Может быть, я четче, чем обычно, ощутила сходство между нами. Мы были примерно одного возраста и роста. Она смотрела мне в глаза и говорила на моем языке, и еще это обращение: «Сестра, ты мне поможешь?» Я долго об этом размышляла и наконец пришла к выводу, что Агнес, меня, девочек, которых выдают замуж и которые убегают, бабушек с безумными глазами, которые заглядывают в школьные окна, связывает то, что все мы — героини одной и той же истории, просто на разных ее этапах. Разделяет нас совсем немногое. Эту реальность, застывшее мгновение я и увидела в том взгляде.
Агнес была обречена попрошайничать, голодать и жить в непригодном для человека месте, потому что она была женщиной и не могла наследовать землю. Сходство с произведениями Джейн Остин — или, если уж на то пошло, с «Аббатством Даунтон» — наводило на мысли об исторической связи между правами женщин на землю в Великобритании и в Уганде, бывшей британской колонии. Это заставило меня задуматься о том, насколько распространено в мире правило, что владеть землей и передавать ее потомкам могут только мужчины. И я начала искать ответ на этот вопрос.
Как оказалось, принцип «Аббатства Даунтон» в истории встречается повсеместно: в разных культурах, век за веком земля могла переходить только по мужской линии. Это могло следовать откуда угодно: из законов, сложившихся обычаев, религиозных предписаний, решений племенных советов и семейных норм и гендерных ролей, но итог был один — женщины всегда оставались без земли. Даже в матрилинейных обществах, где земля переходила через женщин, контроль над ней обычно передавался от одного мужчины к другому.
Юридические и религиозные уложения, которые исключали женское наследование и владение собственностью, распространялись по планете путем торговли и завоеваний. Так, сегодняшние исламские ограничения разнесли от Западной Африки до Индонезии арабские воины седьмого века и торговцы. Европейцы принесли в колонии законы, запрещавшие женщинам владеть собственностью, а в их собственных странах те же препятствия существовали веками — еще до появления письменного законодательства. Британское общее право и Кодекс Наполеона, которые применяли в Северной Америке, Австралии и значительной части Африки и Азии, полностью отрицали право замужних женщин на собственность. Римско-голландское право, а также иберийские кодексы, которые были перенесены из Испании в Латинскую Америку, иногда позволяли женщинам получать наследство, но применению их на практике противодействовали другие силы: в частности, при распределении активов землю обычно получали сыновья, а имущество вроде ювелирных украшений и посуды — дочери. Если женщина все же наследовала землю, на нее оказывали давление, заставляя передавать собственность братьям или дядям.