Посмотрите на этот маршрут по Латинской Америке и не повторяйте наших ошибок
Неутомимый любитель экстрима Дмитрий Васильев отправился на джипе по самым запущенным местам Латинской Америки. Теперь он знает, почему президент и вице-президент Боливии жили вместе, и не узнал, зачем Че Гевара пил мочу
Дромомания – так древние греки называли болезненное пристрастие к хаотичному перемещению в пространстве. В этом году группа моих страдающих опасным недугом товарищей – в обычной жизни людей серьезных и ответственных – решила превзойти себя, причем в буквальном смысле. После прошлогодних беспорядочных скитаний по Китаю, Тибету, Бирме, Непалу и Бутану этой осенью нам захотелось сменить картинку и посмотреть Кордильеры. В принципе у меня уже было некоторое представление о Латинской Америке, в том числе о ее высокогорных районах, поскольку несколько лет назад мне с командой таких же опасных идиотов пришла в голову идея покорить высшую точку Америки – семитысячник Аконкагуа, но это отдельная история.
На этот раз путешественники решили сделать скидку на почтенный возраст и неправильный образ жизни последних лет и отправиться не пешком с тяжелым снаряжением, а вовсе даже на джипах по загадочному маршруту Перу–Боливия–Чили. Поскольку свободного времени у социально ответственных членов группы было немного, маршрут, рассчитанный на три недели, мы решили втиснуть в 11 дней. Особо альтернативно одаренные товарищи просили в качестве отдельного пункта программы аттракцион под названием «Спуск по Дороге смерти» – так называется один грязный серпантин в Боливии, действительно являющийся самой опасной автодорогой в мире, – но товарищам было отказано на том основании, что российская экономика без них рухнет. Тяжело вздохнув, экстремальщики чинно погрузились в самолет и полетели в Перу.
Остановка 1: Лима
Столица Перу Лима не произвела на искушенных путешественников особого впечатления. Основанная в 1535 году, Лима – ныне обычная полудохлая столица типичной латиноамериканской банановой республики. Грязный центр с остатками колониальной архитектуры, заселенный спустившимися с гор индейцами, и невнятные еще более грязные пригороды. Единственный приличный район, предназначенный для проживания местной элиты, потомков испанских конквистадоров, расположен, как водится, в единственной оливковой роще, посаженной много лет назад теми самыми конквистадорами. К нашему всеобщему удивлению, среди приличных домов в этом районе нам показали дом некоего поручика Голицына, который, говорят, кутил тут с друзьями после эмиграции из России. При упоминании о поручике у нас родились многочисленные культурно-исторические ассоциации – но в какое время и каким образом поручик попал в Перу, а главное, с корнетом Оболенским или без, экскурсоводы пояснить не смогли.
Я думаю, бравому поручику в Лиме не понравилось. Погода тут всегда среднемерзкая, очень тепло и почти постоянно с неба падает противная мелкая морось, которую и дождем-то назвать нельзя. Так, взвесь какая-то, как будто из специальных форсуночек на пляже в Сен-Тропе лицо охлаждают. До Тихого океана километров шестьдесят. Солнца не бывает никогда.
Перуанцы живут в основном в прибрежной зоне. Процентов 40 из них европейцы, остальные – индейцы племен кечуа и аймара, друг на друга внешне, кстати, совершенно не похожие. И те и другие постоянно жуют листья коки – чем выше, тем процесс интенсивнее. Здесь это лучшее лекарство от горной болезни.
Мы не стали задерживаться в этом чудесном городке ни одной лишней секунды. Бегло осмотрев памятники испанским завоевателям и основателям Лимы Франсиско Писарро и Диего де Альмагро, наша группа отправилась дальше – к инкским и доинкским городам и святыням. Вежливо дослушав душещипательную историю о дружбе и предательстве этих двух великих испанских политических деятелей шестнадцатого века, мы попрыгали в джипы и по «пан-америкэн хайвею» ломанулись на юг, вдоль Тихого океана.
