Орнамент массы: 95 лет «Метрополису» Фрица Ланга
Классика сай-фая, фильм «Метрополис» Фрица Ланга вышел на экраны 10 января 1927 года и поначалу получил смешанные отзывы: в частности, известный английский фантаст Герберт Уэллс счел его глупым и претенциозным. Иностранные дистрибьюторы — без участия режиссера — тут же отказались от ряда сцен и переписали интертитры, и в течение XX века зритель знал лишь исправленную сокращенную версию: повторный монтаж уничтожил все исходные негативы. Однако в конце 2000-х в музее кино Буэнос-Айреса нашлась копия полного варианта фильма, благодаря которой удалось восстановить 95% оригинала. 12 февраля 2010 года на 60-м Берлинале показали отреставрированную версию, наиболее близкую к образцу 1927 года. Кинокритик Илья Верхоглядов разбирается, что не разглядели первые зрители в одном из главных шедевров немой кинематографии.
Молодой Фредер — сын градоначальника Метрополиса Йо Фредерсена — спускается из буржуазного Эдема в подземный индустриальный ад, где живут и страдают угнетенные пролетарии. В редкие свободные вечера они собираются вокруг алтаря, спрятанного в катакомбах, и слушают пророчества молодой Марии о скором пришествии Посредника, который «помирит Руки и Голову» (то есть рабочую силу и крупных промышленников). Чтобы прервать этот квазирелигиозный агитпроп, Йо Фредерсен велит ученому Ротвангу внедрить в стан рабочих андроида в обличье Марии. «Ни одна душа не сможет отличить человека-машину от простого смертного!» — одобрительно кивает безумный инженер, но делает все по-своему: по его указке Лже-Мария развязывает классовую войну, в центре которой оказывается Фредер (ему-то и суждено стать Посредником, «Сердцем» между «Руками и Головой»). И довольно скоро исход пролетариев из капиталистического плена обретает отчетливые эсхатологические мотивы: возникает образ Вавилонской блудницы, зачитываются фрагменты из Апокалипсиса.
При желании даже в самом беглом пересказе «Метрополиса» несложно усмотреть марксистскую пропаганду. Разве что очень наивную: едва ли зритель способен поверить в сердечную дружбу «Рук и Головы». Позднее и сам Ланг признавал примитивность посыла: отчасти из-за него он довольно быстро разлюбил картину и вспоминал ее с неохотой. Но даже в наивном виде левацкая риторика смутила новое руководство немецкой киностудии UFA, которая весной 1927 года поспешила снять крупнобюджетный фантастический эпос с проката (картина стоила баснословные пять миллионов франков и так и не окупилась). Самое любопытное в этой истории, что режиссера едва ли волновала политика конца 1920-х — по его словам, куда больший интерес вызывали роботы. А борьба «низов» и «верхов» была всего-навсего удобной сюжетной основой для грандиозного зрелища, в котором нашлось место и наводнению, и массовым деструкциям, и шпионскому триллеру, и сентиментальной лавстори.
«Метрополис» — поразительное сочетание классичности и художественного радикализма. С одной стороны, Ланг открыто заимствует ветхозаветную образность и берет за основу мессианский сюжет. С другой — режиссер конструирует футуристический антураж, работает с конвенциями антиутопии (крайне модного тогда жанра), прибегает к передовым технологиям кино. В частности, методу Шюфтана — виду комбинированной съемки, при которой разноразмерные объекты совмещаются в кадре при помощи зеркала. Что касается общих планов города, на которых двигаются миниатюрные автомобили и поезда, летают аэропланы, — они сняты с применением покадровой анимации. Кроме того, Ланг включает в образный ряд крайне актуальную для 1920-х годов фигуру — робота. Так архаичные нарративные структуры воплощаются в крайне новаторских визуальных формах.