Животное поведение: как попрошайки (и другие люди) зарабатывают на животных
Активисты общественных организаций, защищающих права животных, объясняют, почему живущие по 80 лет медведи не выживают больше года в руках у фотографов, и рассказывают, как можно заработать на убийстве котят, щенков и черепах.
Коробочники
- Ирина Кошкина, активист инициативкной группы «Нет коробочникам», Санкт-Петербург:
«В двух словах: коробочники — это попрошайки, которые используют животных, чтобы вызвать симпатию прохожих. Наиболее ходовой товар — котята и щенки до двух месяцев, желательно красивые, пушистые и интересной окраски. Их можно еще и продать, правда, человек, который их купит, потом потратит кучу денег и нервов в ветклинике, и ему очень повезет, если животное удастся спасти — они все уже больные. Обычно эти люди — коробочники — носят с собой газовые баллончики или режущие предметы. Когда два года я назад попыталась сфотографировать одну такую особу, она на меня напала с перцовым баллоном, а на подхвате у нее были два крепких мужика.
В руки коробочников животные попадают очень просто. Если вы заметили табличку «Пристрою ваших котят, щенят», знайте — коробочники собирают новых рабов. Нерадивые люди несут ненужное потомство от некастрированной кошки или собаки убийцам и, более того, еще и платят им.
Жизнь коробочных животных продолжается до тех пор, пока чумка, голод и обезвоживание не сломают их, и они не потеряют товарный вид. Это занимает не более пяти дней. Умирать животное может очень медленно, на глазах у прохожих — не просвещенные в ветеринарии люди этого не поймут. Были случаи, когда котят мы находили замурованными при помощи скотча в тех же коробках, в которых они работали. Они явно умирали внутри — трупики были в положении, которое говорило о том, что они пытались выбраться.
Статистику по коробочникам никто не ведет. Уйдет один — его место займет другой. Самый действенный способ покончить с этим — это не проявлять к ним интереса. Но это пассивный подход, а активный предполагает, что нужно запомнить точный адрес, по которому работает коробочник, и вызвать милицию. Можно сказать, что вы из общества защиты животных — это придаст обращению серьезности. Если вы будете говорить уверенно, вам не откажут. А откажут — звоните еще раз, пока не услышите, что машина выезжает. Милицию мы вызываем не потому, что она сделает что-то прекрасное: во-первых, так мы даем знать, что гражданам не все равно, во-вторых, коробочникам все время встречаться с милицией тоже не понравится — мало того, что они теряют прибыль, если уходят с насиженного места, так к тому же в отделении с ними могут приключиться самые разные неприятности. Может выйти так, что вам придется взять коробку с животными, хотя заставить вас их забрать милиция по закону не может. Но знайте, что, изымая животных (как правило, уже больных) у коробочников, вы создаете рабочее место для других, здоровых. Кроме того, вы либо должны будете раздать животных прямо на улице, предупреждая людей, что они берут на себя большой риск и ответственность, либо вам придется оплатить их ветеринарное лечение. Отвозить в приют и подбрасывать коробочных животных нельзя — вы заразите весь приют, и погибнут сотни».
- Светлана Лось, председатель общественной организации «Право на жизнь», Санкт-Петербург:
«Когда я вижу коробочника, я подхожу и бью морду. Без разговоров. Подошла, врезала как следует и забрала коробку с животными. Потом лечу их и пристраиваю. Можно позвонить в милицию, но это не решение вопроса. Мы же не спасаем в этом случае животных. К тому же закон запрещает забирать животных, потому что вроде как это собственность коробочников, и в правительстве города меня, например, предупредили, что с этой точки зрения я хожу по лезвию бритвы».
- Дмитрий, активист объединения «Альянс за права животных», Санкт-Петербург (просил не указывать его фамилию):
«Спасти животное от коробочника или кого-то подобного — это все равно, что защитить от хулигана прохожего. Всех, кто бывает на Невском, мы уже знаем в лицо. Есть мужик, который представляется ветеринаром и владельцем приюта. Про другого мы точно знаем, что он в четвертый раз вышел из тюрьмы, сидел за наркотики — он как-то раз подбежал ко мне с бутылкой в руках, угрожал. Одного такого пришлось травануть газом прямо на Невском. Слов он не понимал. Очень упертый и наглый. Был под чем-то. Как правило, они все наркоманы с судимостями. После того как в него прыснули из баллона, он сразу ушел и в этот день больше не возвращался. Таким образом прибыль его сократилась, а, главное, собака не мерзла — уже хорошо».
- Елена Боброва, президент общества «Балтийская забота о животных», Санкт-Петербург:
«Вот сидит тетка по имени Людмила на Удельной. Продает щенков и котят. Отдает кому попало. Живет она в Кирилловском, это между Выборгом и Петербургом. Она ездит с этими животными в город и обратно, а тех, кто не в кондиции, выбрасывает по дороге. Красивое место, но достаточно далекое. Если в Петербурге щеночка подберут или покормят, то там — просто лес. У нее есть подруга из Выборга, Надежда. Эта живет на Судостроительной улице и состоит на психучете. Она за большие деньги берет котят, щенков и собак и обещает их пристроить, а сама убивает. Известна история, когда одной интеллигентной пожилой женщине приглянулась собака в парке в Пушкино. Она ее все время кормила, но себе взять не могла, поэтому отнесла Надежде и заплатила 6000 рублей, чтобы та нашла ей дом. Я узнала об этом через два дня и посоветовала скорее бежать и спасать собаку, если та еще жива. Она тут же поехала к Надежде, но собаки уже не было. Все коробочники так поступают: кого-то продают, кого-то убивают, кого-то на мясо сдают».
- Любовь Шарганова, руководитель общественного движения «Спасенная жизнь», Санкт-Петербург:
«Вот был случай, когда мы закрывали точку на Удельной. Там обосновались коробочники, у которых за городом, в Кирилловском, есть приют. Они принимают любых животных без ограничений. Естественно, за денежную плату — от 500 до 5000 рублей, в зависимости от возраста и размера животного. В тот день мы пришли на место, где базируются коробочники, чтобы провести санкционированный пикет. Милиция охранять нас не явилась, хотя была обязана. Зато пришли коробочники в полном составе, да еще и с группой поддержки. Они нас побили, разорвали наши листовки, в грубой форме требовали, чтобы мы убрались. Когда мы отказались, известная в этих кругах коробочница Людмила кому-то позвонила. И тут на площадь подъехал джип, из которого вылезло четверо отморозков, и, угрожая ножом, принялись нас прогонять. Один толкнул меня так, что я пролетела чуть не всю Удельную. Я вызвала милицию, она их угомонила, но после того, как милиция уехала, на нас снова двинулись с ножиками. Пришлось уйти, чтобы избежать жертв».
Дом смерти
- Светлана Лось:
«Лет пять назад был страшный случай. Это здание на Обводном канале с тех пор все называют Домом смерти. Мне ночью позвонил коробочник по имени Миша — он убирал конкурентов и дал нам наводку. Мы поехали туда, и я не поверила своим глазам. Старый дом с высокими потолками, метра четыре. Горы трупов котят и щенков вырастали почти до потолка. Я пыталась привлечь людей, которые это сделали, к уголовной ответственности, но правоохранительные органы и, в частности, прокуратура Центрального района, состава преступления не нашли».
- Елена Боброва:
«Когда была история с Домом смерти, там, помимо мертвых животных, были и живые. Я взяла семерых щенков. Они были заражены всеми возможными вирусами, переболели и чумкой, и олимпийкой. Из семи выжили только двое».
Медведи
- Елена Боброва:
«Дикие животные попадают к коробочникам по-разному. Есть, например, охота на медведей в берлогах. Это когда местные крестьяне этим ублюдкам сдают место, где крепко спит семья медведей: взрослых медведей расстреливают охотники, грудных медвежат рвут собаками, а медвежат постарше отдают циркачам или фотографам».
- Светлана Лось:
«Летом мы пытались возле крейсера „Аврора“ выкрасть двух грудных медвежат у фотографов. Не удалось. Пришлось вызывать милицию, но она отказалась изымать медвежат, объясняя это тем, что у фотографов есть на них паспорта, поэтому животные — их собственность. Кроме того, администрация Петроградского района дала им разрешение с ссылкой на РОВД. Мы были там неделю. Прохожие продолжали сниматься с медвежатами, даже когда у них был жуткий понос. Фотографы их кое-как вытирали, не давали им есть. Предприниматель, который держит эту точку, угрожал мне. Я звонила в Смольный, говорила: „Прекратите этот беспредел — иностранцы же шарахаются, для них это дико“. Когда такой медвежонок дорастает до полугода, его убивают: расстреливают где-нибудь в гараже или сдают в ресторан на мясо. Потому что, заматерев, медведь становится опасен — это же серьезный хищник. Даже в цирке один человек не может надеть взрослому медведю намордник: один медведя кормит, а другой — надевает. Это целая наука. Медведь живет в среднем 80 лет, как человек. У фотографов он доживает от силы до года».