«Рок — это бегать по крышам в 44 года»
В этом году группа «Ночные снайперы» отмечает юбилей — 25 лет со дня основания. По этому поводу 4 ноября коллектив собирает поклонников на концерт в «Олимпийском». На музыкальном фестивале «Белые ночи Санкт-Петербурга» мы встретились с Дианой Арбениной и поговорили о предстоящем торжестве
Мы с вами встречаемся в Питере — в городе, в котором в 1993 году вы основали группу «Ночные Снайперы». Петербург тогда и сейчас для вас по-прежнему — место силы?
Для меня Питер — это франт с тросточкой и котелком на голове, такой немного сноб. Люди, которые живут в этом городе, никогда никуда не спешат, они понимают, что уже попали в самый лучший город на земле. Петербург меня не сразу принял, его нужно было, конечно, заслужить. И когда я его заслужила, а потом еще и уехала в Москву, пусть он меня и ревновал, но принял такой, какая я есть, и сейчас у меня с ним отношения на равных. (Улыбается.) Я благодарна вашей команде за то, что мы начали фотосъемку именно на крыше. Вы вернули меня в начало моей жизни в Санкт-Петербурге, в начало существования «Ночных Снайперов». Именно в Питере я влюбилась в крыши — мы с друзьями часто бродили по ним. Тогда, в 1993 году, Питер для меня был очень романтичным. Реки, мосты, крыши — я по земле вообще не ходила. И в этом была и молодость, и нищета, и сумасбродство. Пожалуй, я смотрела на этот город как девочка смотрит на шарик, который вот-вот улетит, как на одной из знаменитых граффити Бэнкси. Но сейчас я вспоминаю его без ностальгии, а с высоты того, что уже успела сделать за это время. Петербург теперь для меня не старший товарищ, а любимый город, который я прославляю во всех своих песнях.
Вы производите впечатление человека, который не боится идти на риск.
Риск меня заводит, это правда, но после того, как появились дети, в моей жизни стало меньше экстрима. Хотя если я чувствую, что могу, а я интуит, то иду на риски. К примеру, этим летом, когда я была в Китае, в Макао, мой друг, лихой человек, предложил мне прыгнуть с самой крутой верхушки банджи-джампинга, и я прыгнула. В первый раз попробовала это еще в Парке Горького лет пятнадцать назад. Тогда мы с моей подругой рванули вниз с 50 метров. И вот спустя годы я вновь не испугалась прыгнуть с 233-метровой высоты. Дело в том, что для меня это не головокружительный экстрим. Просто я не боюсь высоты. А вот глубины — да, ни за что не буду нырять, потому что есть животный страх и предубеждение, что на глубине барабанная перепонка может лопнуть. А кому нужен глухой музыкант? (Смеется.) Если риск в моем сознании не связан со смертельной опасностью, то я во всеоружии.
Вы как-то говорили, что до рождения детей были трусихой. Что вы имели в виду?
Я никогда не была трусихой, вероятно, имелся в виду страх проявлять себя. С парашютом или с вышки мне прыгнуть проще, чем довериться кому-то. Если кажется, что я экстраверт, то это абсолютно не так — с годами я только наблюдаю в себе гипертрофию одиночества. До рождения детей как-то с опаской относилась к миру, а после того, как стала мамой, меня абсолютно отпустило, и я поняла, насколько свободна и что не обязана всем нравиться. Эта жизнь уже частично прожита, и не факт, что лучшая ее часть, у меня впереди еще такое количество всего! Иными словами, если я играю концерт и думаю, мне хочется прыгнуть в толпу, то до рождения детей я бы просто размышляла об этом, а теперь просто прыгну — страха нет.
Здорово! Скоро вашей группе исполнится 25 лет. Как вы относитесь к року по прошествии этого времени?
Когда я приехала в Питер 19-летней, у меня было всего три песни. Честно говоря, думала, что их и останется три, что больше я не напишу, но они как-то пишутся до сих пор, и это самое интересное, что есть в моей жизни. Я люблю писать песни, так же как и 25 лет назад. А рок для меня... в первую очередь это стиль и характер жизни. Если мы говорим про рок как про музыкальный стиль, то, наверное, мне в рамках этого жанра тесно: мои песни более мелодичные, чем это позволяет рок-н-ролл как таковой, ведь в роке всё «на рифах», и ты не можешь никуда выпасть из этой сетки. В своих песнях я иду от мелодий, они намного тоньше и нежнее. Рок для меня — это бегать по крышам в 44 года, понимаете? (Улыбается.)