Здесь творили историю
Понадобилось 40 дней, с апреля по май, чтобы пересечь по БАМу шесть субъектов федерации — Иркутскую область, республику Бурятия, Забайкальский край, республику Саха (Якутия), Амурскую область, Хабаровский край. Насколько удалось почувствовать настроения людей, которые все это строили, выяснить, что дала стройка века им и их детям, а также понять, ощущают ли в этих далеких от Москвы краях второе дыхание магистрали,— судить читателю. Вот заметки о том, что показалось главным.
Тайшет
Самое сильное впечатление от города, где начинается БАМ,— рассказ Сергея Дурных (приехал по комсомольской путевке) о жизни первых палаточных лагерей на берегу Киренги, притока Лены.
«1974 год, ноябрь. Жена у меня была на сносях, и я предложил ей улететь с последним вертолетом в район, спокойно лечь в больницу пораньше. Она отказалась. А на следующий день начались схватки. Вечером я стал переправлять ее на весельной лодке через Киренгу, а в ноябре это уже ледяная каша из шуги, сильное течение,— опасное было дело. Скорая ждала нас на другом берегу и помогала дальним светом. Переправа прошла удачно, родился сын Андрей. А уже через несколько дней жена и еще одна женщина с двумя грудными детьми гребли веслами, переправляясь на лодке обратно. В ту пору это было обычное дело, дорог не было, таежная глушь. А потом там вырос поселок Магистральный и станция Киренга».
Братск
Один из крупнейших промцентров Приангарья родился из рабочего поселка, когда в 1950-е здесь строили крупнейшую в СССР Братскую ГЭС. Сегодня в Братске международный аэропорт, алюминиевый завод, лесопромышленный комплекс, драмтеатр, десяток газет и 230 тысяч человек населения. Есть аж три железнодорожных вокзала, а рельсы БАМа проходят в двух направлениях по плотине ГЭС, соединяя берега Ангары. Стройки и трасса вдохнули жизнь в город, вот только воздух ужасный: отравлен действующими предприятиями. И память о нем не выветривается, даже когда поезд уносит из города.
Усть-Кут
А этот город — с тремя названиями. На месте острога, где сейчас Старый Усть-Кут, речка Кута впадает в Лену. Вот железнодорожная станция и называется Лена. А речной порт — Осетрово (раньше в Лене водились осетры). Отсюда вниз по великой сибирской реке доставляют грузы на север.
Ключевой объект БАМа здесь — мост через Лену, с него и началось строительство западного участка в 1974-м. А в этом году будет сдан в эксплуатацию второй мост-дублер, это обеспечит двухстороннее движение по магистрали. Город вообще подкупает своей деловитостью, но дороги ужасные — весной грязь, летом — пылища. Так и выходит: лучше либо по воде, либо поездом.
Зато в поселке Мостоотряд — юбилей самого первого хора на БАМе. Ансамбль «Русская песня» дает концерт, участвуют певицы из первого состава и молодые исполнители: «Слышишь, время гудит — БАМ!»,— и мороз по коже.
Что осталось от этого времени? Вот с журналом «Огонек» 40-летней давности приходит Лариса Садкова: в том номере есть ее фотография. Уроженка Усть-Кута, она много лет проработала на станции Лена Восточная… Василий Дьяков — он приехал на БАМ учить детей живописи, сегодня руководит клубом художников и фотографов… Виктория Зезюля в Усть-Куте по комсомольской путевке с 1956-го. Ее увлечение — вышивка картин и икон нитками: в музее города ее выставка…
А Валерий Уласик, еще до первых добровольцев пробивавший здесь зимник к речке Таюра, рассказывает о бамовских нравах так, словно они времени неподвластны. «В 1975-м приехал к нам видный советский танковый военачальник дважды Герой Союза генерал армии Лелюшенко. С ним целая свита из 17 человек, которые втихую посмеивались над старым воякой. Решил генерал их наказать, самолично сел за руль ЗИЛа-130 и прокатил этих партийных и комсомольских кабинетных работников на скорости 80 км/час по дикой таежной дороге. Пусть знают, бездельники, что такое бамовские дороги...»
Звездный
Первый депрессивный населенный пункт на БАМе, который я вижу. А ведь был показательный: в 1970-е гремел на всю страну (был репортаж и в «Огоньке»), приезжали артисты. Нынче — меньше тысячи человек. А как иначе? Работа есть на железной дороге и на переработке леса. На прокладку вторых путей БАМа берут приезжих: им не надо платить северные. В электричке до Звездного я ехал в вагоне с таджиками, те вообще не говорили по-русски.
В поселке — несколько кирпичных домов, часть из них не достроены: стоят без окон, без дверей, их разбирают по кирпичику. Многие из тех, кто еще не уехал, так и живут в балках, бараках и щитовухах (разновидности временного жилья.— «О»). Есть программа переселения, но перспектива ее непонятна, к тому же она не для всех.
Забегая вперед: увы, это типичная картина для многих малых поселков на БАМе. В Кунерме (Иркутская область.— «О») и вовсе человек 30. Построены огромные красивые вокзалы, а с поезда на перрон выходит два-три человека. Брошены и разрушаются клубы, поликлиники, детсады...
Магистральный
Замдиректора лесоперерабатывающего предприятия Александр Зюзюн в этих краях с 1979-го, всю жизнь занимается лесом. С гордостью показывает современное производство со стопроцентной переработкой леса: построен пеллетный завод, производящий топливные гранулы из древесных отходов. Согласно европейским стандартам после вырубки высаживается новый лес.
Порадовала и хоккейная команда «Орлан», только хоккеисты горюют: играть на БАМе им не с кем, даже в Северобайкальске команды не осталось.
А ветераны БАМа собираются здесь у Ивана Киселева, бригадира, приехавшего на БАМ в июне 1974-го с иркутским комсомольским отрядом вместе с женой Валентиной. Его сразу назначили комиссаром отряда, Валентина работала поварихой. Так в Магистральном и зовут его по сей день — Комиссаром. Впечатляет хобби Ивана Павловича: он собрал коллекцию, в которой 3 тысячи разных бутылок водки, в том числе уникальных. Ни одна не распечатана (он употребляет не по каждому празднику). Бутылки занимают почти весь дом, но первопроходец уверен, что и для новых место найдется.
Перевал Даван
Одним из грандиозных проектов БАМа было строительство Байкальского тоннеля под перевалом Даван, где сейчас граница между Иркутской областью и Бурятией. Его длина 6685 метров.
Мне довелось побывать в Новом Байкальском тоннеле-дублере и познакомиться с начальником строительства, тоннельщиком Василием Фоминым. В его трудовой биографии много ярких событий, главное — строительство Северомуйского тоннеля. В 2003-м, 3 декабря, Василий Харитонович в должности гендиректора управления строительства БАМ тоннельстроя вместе с двухтысячным коллективом сдал в эксплуатацию самый длинный тоннель в России. Потом боролся за права тех, кто его строил. Что касается Нового Байкальского тоннеля, то его пуск в декабре 2019-го обеспечит двухстороннее движение на этом участке БАМа.
Северобайкальск
Говорят, это Брежнев настоял, чтобы БАМ вышел к Байкалу, хотя был проект и более северного маршрута. Зато теперь все пассажиры поезда № 76 Москва — Нерюнгри могут наслаждаться видами самого глубокого озера в мире по пути от Северобайкальска до Нижнеангарска.
Сам Северобайкальск — крупный железнодорожный узел. Но главное, что влечет в город,— это, конечно, Байкал. Когда строили магистраль, хлынул поток со всего СССР: заселение нового города шло стихийно. Памятниками той поры стоят пятиэтажки знаменитой «122-й серии» (спроектированы институтом Ленинградстрой специально для Северобайкальска с учетом требований сейсмоустойчивости и термоизоляции.— «О») посреди одноэтажных бараков, из которых, увы, никуда не переедешь. Это самострой по типу «нахаловки», но люди прожили в них 30–40 лет, имеют прописку. Тоже наследство советских времен, но разбираться с ним надо, речь ведь о людях, отдавших жизнь стройке века.
Когда слышат такие истории, говорят, да зачем вообще этот БАМ, зачем было ехать в такую глушь. Ответить есть что. Природа Сибири уникальна, кто хоть раз здесь побывал, того она не отпустит — не забудешь до конца жизни. Просто Сибирь — она не только для тяжелой промышленности, ее надо еще и обживать. Скажем, на севере Байкала, да и в других местах на БАМе, много термальных источников. Рядом с Северобайкальском — центры термального лечения Хакусы, Гоуджекит, Дзелинда, они давно принимают желающих. А какая рыбалка на Байкале и в сибирских реках! Здесь идеальные условия для горного и водного туризма. Конечно, нужно создавать инфраструктуру, строить дороги, гостиницы, нужна целевая программа развития туризма. В свое время, возможно, и БАМ станет одним из маршрутов…
А пока Петр Карабай (со своей женой Людмилой он познакомился на танцах после комсомольского собрания; с тех пор живут душа в душу — трое детей, семеро внуков) расставляет точки над «i» по-своему:
— Когда течет река, она весь мусор уносит вниз по течению, а вот большие камни остаются. Так вот, камни — это мы, бамовцы, которые дорогу построили и здесь остались…
Нижнеангарск
Самая северная точка Байкала. До того, как пришли строители БАМа, здесь жили эвенки. С одним из них я познакомился — художник-авангардист Валерий Кондаков пригласил меня в мастерскую. Местные эксперты уверяют, что картины Кондакова — как и современное искусство вообще — дано понять не каждому. Но вот на родине поняли: когда в этом году его пригласили сделать выставку в Берлине, да забыли денег прислать на дорогу, весь Северобайкальский район с миру по нитке собирал на поездку…
Я вслушиваюсь в мысли Валерия Павловича и понимаю, что они обращены к корням. От него я услышал, что строительство БАМа нарушило вековой уклад жизни в этих краях. Зверь ушел, охоты не стало. А на работу на БАМ эвенков и других местных не брали. Приход цивилизации в результате для них обернулся пьянством, бездельем, преступностью. Увы, ни в советские годы, ни после мы этих проблем особо не замечали.
Нынешние эвенки крутятся как могут. Может, они и знают, как следовало бы вписать жизнь в эти места, но мы их не спрашиваем. Да и базируются их традиционные оленьи фермы далеко от железной дороги. Не говоря о том, что больших доходов не приносят.
Валерий Павлович пишет на эти темы стихи и рассказы — мне кажется, некоторые из них созвучны тому, о чем сегодня задумываются бывшие первопроходцы. Напоив меня чаем, эвенк Кондаков подарил свои книги. Вот строки из одной, называется «Шаманий ягель»: «Летит безвозвратное время... / Лишь изредка оставляя нам где-то там, в памяти, отрывки нашей жизни ... будто сновидения. / И катятся прочь дни медленной чередой. / И тают годы, отнимая у нас одно за другим».
Северомуйск. Тоннель и чертов мост
На перегоне Северобайкальск — Таксимо повезло: пустили в кабину машиниста локомотива (как в песне Окуджавы, помните: «Шофер в автобусе — мой лучший друг»?). Так вот, когда едешь через тоннель пассажиром, не видишь ничего. Но из кабины я увидел этот тоннель во всей красе — приглядитесь к снимку.
Северомуйский хребет — самый сложный участок на БАМе. До его открытия поезда шли по обходной ветке, проложенной через перевал по седловине хребта. Первый вариант обхода длиной 24,6 километра был сооружен в 1982–1983 годах; при его строительстве допускались уклоны до 40 метров подъема на километр расстояния. Это всерьез ограничивало движение: пропускали товарняки длиной в несколько вагонов; движение пассажирских поездов было запрещено.
В 1985–1989 годах построили новую обходную ветку в 64 километра, где много крутых серпантинов с высокими виадуками и два петлевых тоннеля. На этом пути и стоит уникальное сооружение Чертов мост — виадук на двухъярусных опорах длиной 360 метров, расположенный по крутой кривой через долину реки Итыкит.
Теперь чтобы понять ситуацию в принципе: строительство Северомуйского тоннеля началось в 1977-м, закончилось в 2001-м, а постоянная эксплуатация тоннеля началась лишь в 2003 году. С тех пор обходной путь и Чертов мост используются для прохода рабочего (ремонтного.— «О») поезда и в нештатных ситуациях.
На строительстве тоннеля были аварии, гибли люди. Преодолевая гранитный массив в 1979-м, проходчики попали в высоконапорный плывун. Давление воды с песком взломало гранитную перемычку, вода с песком хлынула в тоннель, увлекая за собой каменные обломки. Такие аварии сильно замедляли строительство, это был, пожалуй, самый сложный объект на БАМе.