«Нужно заманивать молодых в театр»
На этой неделе год театра в России завершит грандиозный полугодовой марафон — театральная олимпиада. О том, как изменился российский театр, «Огонек» поговорил с одним из идеологов олимпиады, худруком Александринского театра Валерием Фокиным
Этот год объявлен в России Годом театра, но настроения далеки от праздничных. Два процесса в этом году обозначились одновременно в театральном мире: с одной стороны — централизация, оптимизация, укрупнение театров; с другой — возросшая активность сообщества. Это подтвердила и главная интрига года — попытка объединения Александринского и Волковского театров минувшей весной. Как показала эта история, ни одно административное решение теперь не может быть принято без учета общественного мнения. Даже недавний, казалось бы, локальный конфликт Александринки с Театром Бориса Эйфмана не обходится без участия актеров: в открытом письме (еще одна примета года), опубликованном в конце осени, они обвинили балетмейстера в том, что он «начал ультимативно диктовать график и условия своих выступлений» (Александринка многие годы предоставляет площадку для выступлений Театру Эйфмана). С театром все сложно, но, возможно, это и есть показатель того, что он жив, в качестве творческого механизма, в отличие от кино, где все давно предсказуемо. 14 декабря завершается Театральная олимпиада, которая длилась почти полгода (с 15 июня): основные ее премьеры прошли на сцене Александринского театра. Однако в начале разговора с Валерием Фокиным мы все же еще раз вспомнили об объединении театров.
— История с несостоявшимся объединением Александринского и Волковского театров весной 2019 года так или иначе связана с вашим именем. И у этих событий — с медийной точки зрения — не самый благоприятный фон. Казалось, логично было бы эту историю «похоронить». Но на недавней пресс-конференции вы, напротив, заявили, что от идеи объединения театров не отступитесь. В чем причина такого упорства?
— Во-первых, нужно пояснить, что я имею в виду под «не отступлюсь». Дело ведь даже не в том, что два конкретных театра решили объединиться. Вопрос стоял более существенно и важно. Мы решили создать совершенно новую институцию, которой у нас сегодня нет и которая, я уверен, должна быть — национальный театр России. В стране есть старейшие театры, которые, подобно людям, обладают большой творческой биографией. Конечно, Волковский театр является старейшим, но Александринский — первый репертуарный. Позднее появился Малый театр, Большой, Мариинский… Именно здесь родились первые образцы русской драматургической классики, и эти театры имеют право называться национальными. Но это все предполагает не только абстрактную гордость за прошлое, но и право на эксперимент сегодня. Создание такой институции качественно меняет смысл существования классических театров: объединение призвано аккумулировать, подчеркнуть корневые критерии русской культуры. В кабинете, где мы с вами беседуем, висит фотография Теляковского, директора Императорских театров; они были объединены именно по принципу корневой системы. Так и мы задумали. И сама идея мне кажется правильной. И в этом смысле я от нее не отказываюсь.
Я ожидал, конечно же, будучи человеком немолодым и опытным, что наша идея вызовет сопротивление в театральной среде. Я эту среду за 50 лет изучил очень хорошо. Но, честно скажу, я не ожидал такой реакции от города (Российский государственный театр им. Волкова в Ярославле под давлением городской общественности отказался от объединения с Александринским театром весной 2019 года.— «О»). С другой стороны, это не мое дело, а Министерства культуры. Но теперь я понимаю, что прежде нужно было обсудить идею объединения с общественностью, с городом, с губернатором. Я почему-то надеялся, что выгоды от этого объединения… они настолько прозрачны, что это не требует специального пояснения. Я встречался потом с депутатами местного собрания, которые буквально опасались, что мы «уведем у них театр». Я сказал им: ну как вы себе это представляете? Прилетят вертолеты, зацепят театр, поднимут и перенесут к нам на Марсово поле, что ли? У них пауза была — на мгновение возникло сомнение в собственной правоте… То есть нужно было все это людям объяснять.
Однако на сегодня идея объединения с ярославским театром уже не рассматривается. В частности, потому что из Волковского театра ушел Марчелли, пришел новый худрук (вместо Евгения Марчелли худруком Волковского театра весной 2019 года стал Сергей Пускепалис.— «О»), как он к этой идее отнесется, не знаю. Однако сама идея национального театра никуда не ушла, и, я думаю, она все равно так или иначе будет реализована. Потому что сама идея, на мой взгляд, правильная.
— В ярославском театре сложилась парадоксальная ситуация. Местная общественность действительно против, но внутри самого театра, насколько я понял из общения с актерами, большинство труппы — за. Потому что это дает им не только финансовые, но прежде всего творческие возможности. Вы можете еще раз объяснить — какой смысл, финансовый и эстетический, в объединении?
— Начнем с эстетического. Это все-таки самое главное. Когда объединяются два крупных театра, условно, что происходит? У нас здесь в Петербурге фактически четыре сцены. В Волковском — две. В результате объединения мы имеем шесть площадок, на которых можно организовать качественно иной уровень работы. Это не просто обмен гастролями. Ну, например, у нас есть фестиваль — и у них фестиваль. Мы их объединяем. Лучшие спектакли, которые привозятся к нам, мы отправляем туда. Лучшие спектакли оттуда, наоборот, привозим к нам. Мы обмениваемся режиссерами, в том числе и начинающими, замечу, что у нас есть своя режиссерская лаборатория, а там ее нет. Это сразу очень сильный приток крови. Если мы в союзе, при сохранении, кстати, всей разницы наших эстетических вкусов, стилистик даже, то и на зарубежные фестивали, и на гастроли едем вместе. Скажите, разве это не расширяет возможности театров?
— Для актеров — безусловно, они и сами об этом говорили.
— Теперь про материальные выгоды. Объединение дало бы увеличение субсидий, театры сравнялись бы по уровню финансирования. Да и уровень актерских зарплат существенно бы вырос, до федерального.
— Хотя ярославский театр и сейчас формально финансируется из федерального бюджета.
— Формально — да. Но финансирование Волковского все равно не сравнить с нашим. При объединении театров все это мгновенно бы выравнялось. Увеличены были бы зарплаты, вырос бюджет постановок… И это дало бы, кстати говоря, облегчение региональному бюджету, поскольку он также должен участвовать в жизни театра. Опять-таки это прозрачная история, все дивиденды налицо. Естественно, ни о каком ущемлении творческих прав при этом речи быть не может, странно даже это обсуждать.
— Проект пока свернут, а вы к тому же еще и поссорились с Союзом театральных деятелей (СТД), заявив о своем выходе из его секретариата.
— А я не ссорился. Я просто не согласился — даже не с их другим мнением, это нормально — а с итоговой формулировкой. На встрече, посвященной обсуждению этой проблемы, звучали голоса в том числе и за объединение. Были и в самом СТД директора театров, худруки, известные люди, которые говорили: «Дадим им возможность попробовать, не будем это решительно отвергать». Но это мнение не было учтено в финальном, официальном коммюнике, которое выпустил СТД за подписью его главы Александра Калягина. Я думаю, что он вообще и не очень был в курсе происходящего. Я был не согласен именно с самой формулировкой, посчитав ее необъективной. Вот и все.