Очевидное — неизбежное: чем закончатся президентские выборы и что для нас все это значит
Мало кто знает, что в марте этого года в России проходят выборы президента. Но много кто знает, чем они кончатся. MAXIM пригласил политологов самых противоположных взглядов проанализировать ситуацию и рассказать хоть что-нибудь интересное об этом событии.
Сергей Алексашенко
Российский общественный и государственный деятель, заместитель министра финансов РФ и первый заместитель председателя правления Центрального банка России в 1995—1998 годах.
Чего ждать от марта 2018-го?Хотя день голосования на президентских выборах в России еще только предстоит, но исход выборов давно всем известен. В цирке такой номер называется «борьба нанайских мальчиков»: два якобы самостоятельных борца ведут упорную схватку, проводя более или менее удачные приемы, но при этом весь номер исполняет один артист. Выборы, в которых один из участников решает, кто будет его соперником и какие ресурсы каждый из них может использовать в своей кампании, заведомо не могут считаться честными и равными. Это примерно как разрешить любому из нас участвовать в финале забега на 100 метров или в соревнованиях по прыжкам в длину на Олимпийских играх и при этом самим выбрать своих соперников и разрешить навесить кое-кому из них свинцовый пояс килограммов пятьдесят весом. После этого вопросов относительно будущего чемпиона не возникает ни у кого.
Но это еще не все. Будущий победитель присвоил себе право решать, кто будет судьей на этих соревнованиях, кто будет нажимать кнопку секундомера или измерять рулеткой длину прыжка. Простите, конечно, речь идет о подсчете голосов. Как могут быть справедливыми и честными выборы, когда на половине избирательных участков Саратовской области явка составляет 62,2%, что, с точки зрения математики, является крайне маловероятным событием. Или когда на избирательных участках фиксируется странная, не поддающаяся объяснению закономерность: чем выше явка избирателей, тем выше результат победителя. Или когда на графиках, обобщающих итоги голосования, отчетливо прослеживается «хребет динозавра», когда результат победителя на необъяснимо большом количестве участков оставляет круглую цифру — 70, 75, 80 или даже 95%.
Одним словом, сегодняшние выборы в России отличаются от выборов в СССР только тем, что в советские времена в бюллетене был один кандидат, а теперь их несколько, хотя все отлично знают, кто является тем единственным, ради кого устроена вся эта процедура. Сколько процентов голосов будет написано в итоговом протоколе напротив фамилии победителя для кого-то, может быть, и важно, но для меня нет никакой разницы между 60% и 75%, при том что у следующего кандидата будет не более 15%.
Но все сказанное совсем не означает, что нашу страну и нас ничто не ожидает после 18 марта. Совсем даже наоборот! Нас неизбежно ожидает новая реинкарнация президента Путина, которые уже случались каждый раз непосредственно перед выборами (как в 2004-м, когда Путин 2.0 появился в конце октября 2003 года после ареста Михаила Ходорковского, или в 2012-м, когда Путин 4.0 во всей своей красе предстал перед нами в феврале во время митинга на Поклонной горе) или вскоре после них (как было в 2008-м, когда содержание Путина 3.0 стало понятным с началом войны против Грузии). Эти трансформации никого не должны удивлять: к президентским выборам Владимир Путин приурочивает перетасовку своей кадровой колоды, меняя членов правительства и руководство своей администрации, когда кого-то ожидает выход на пенсию или «золотой парашют», а кого-то — резкий карьерный скачок вверх или отправка в небытие. А новая метла неизбежно начинает мести по-новому.
Впрочем, появление новой метлы и ее желание мести по-новому не означает, что в политике Владимира Путина случатся такие перемены, которые стремительно развернут ее на 180 градусов. Российский президент отличается устойчивостью своих жизненных взглядов, своих принципов и ценностей, поэтому, на мой взгляд, нет никаких оснований ожидать от него решительных шагов или радикальных реформ, на которые, например, постоянно намекает Алексей Кудрин. Старый конь, как говорит русская пословица, новой борозды не проложит. Поэтому все желающие заняться прогнозами в первую очередь должны хорошенько проанализировать прошлое и вычленить те тренды, которые последовательно определяли развитие России в течение восемнадцати путинских лет. Для меня такими трендами являются:
■ нарастание военно-политического противостояния с западным миром, приведшее к тому, что Россия, по сути дела, стала страной-изгоем, которую соседи воспринимают как угрозу и отношения с которой поддерживаются лишь потому, что она обладает такими запасами ядерного оружия, которые могут уничтожить жизнь на Земле;
■ последовательное усиление авторитарного государства и консолидация всей полноты власти в стране в руках узкого круга людей, которые решают, кто будет членом парламента и кто губернатором, сколько денег достанется тому или иному региону и на что эти деньги можно потратить;
■ повышение роли силовых методов в российской политике и окончательное присвоение тайной полицией, ФСБ, роли первой скрипки. Это привело к тому, что по желанию этой службы заключенным может стать действующий министр Улюкаев, которому не было предъявлено никаких доказательных обвинений, или действующий губернатор Белых, показания против которого дает подследственный по другому уголовному делу и которого осознанно доводят до инвалидности (а может, не дай бог, и до повторения судьбы Сергея Магницкого). Это означает, что заключенным в любой момент может стать не только лидер политической оппозиции (и не надо делать вид, что административный арест на 30 суток чем-то принципиально отличается от более длительных сроков заключения), но и театральный режиссер, активист-эколог или простой россиянин, который своим спектаклем/плакатом/ретвитом решил выразить свою гражданскую позицию;
■ ограничение базовых конституционных прав и свобод российских граждан, включая право избирать и быть избранным, право на свободу слова, собраний и уличных митингов;