О чём пишут научно-популярные журналы мира
История селёдки
Для средневековых обитателей побережья Европы от Исландии до Амстердама сельдь была таким же важным ресурсом, каким сегодня для Ближнего Востока является нефть, пишет немецкий журнал «Mare», посвящённый морю и его жизни.
Эта небольшая рыбка повлияла на историю Европы сильнее, чем большинство королей. Упоминания о ней встречаются в старинных фолиантах, например в шестнадцатитомной хронике «Деяния датчан», написанной в XII веке историком Саксоном Грамматиком. Вот как он описывает ход сельди в проливе Каттегат между Данией и Швецией: «Весь пролив так наполняется рыбьими стадами, что в нём нередко застревают суда и даже сильным гребцам не удаётся их продвинуть. И ловят эту рыбу не какими-то орудиями, а просто выхватывают из воды голыми руками». Ещё и в сравнительно недавнем издании 1924 года «Жизни животных» Брема говорится: «Сельдей такая масса, что для лодки бывает опасно попасть в середину стаи. Длинное весло, воткнутое в гущу стаи, остаётся торчать из воды вертикально». Во Фландрии (регион Бельгии) раскопали помойку, куда древние обитатели этой местности веками выбрасывали обглоданные селёдочные скелеты, их там два-три миллиона. Судя по этой массе, каждый житель Фландрии потреблял в год около 300 селёдок, и так шло веками. Но примерно до 1000 года сельдью питались в основном прибрежные жители.
Массовость добычи объясняется тем, что сельдь — самая стайная из рыб. В большой массе рыба чувствует себя защищённой, всегда можно спрятаться в самую гущу стаи. Правда, для сетей, изобретённых человеком, скучивание не защита, а скорее повадка, удобная для того, чтобы поймать сразу всё стадо.
Кстати, немецкое название этого вида рыб — Hering филологи связывают со словом Heer — войско. Видимо, массовое движение рыбьих стай напоминало поход огромной армии. В русском языке слово «сельдь» в письменных текстах известно с 1497 года. Предполагают, что оно пришло из скандинавских языков: в датском, норвежском и исландском звучит как sild.
Вскоре почти вся Европа приняла христианство, а с ним — и строгие правила поста. Календарь XII века насчитывал в году около 140 дней, когда следовало поститься. Рыбу можно потреблять и в постные дни, а самой обильной рыбой оставалась селёдка. Тут-то и пришлось изобрести способы засола рыбы, чтобы улов не портился. Солёная сельдь без холодильника хранится два года. Копчёная сельдь хранится ещё дольше, чем солёная. Перед копчением её выдерживали две недели в рассоле и две недели коптили дымом в специальных печах (см. 4-ю стр. обложки). Копчёная селёдка считалась сортом ниже солёной; её покупали бедняки, ею пробавлялись послушники в монастырях (полноправные монахи получали солёную). На этой рыбе поднялся Ганзейский союз, торгово-промышленное объединение полутора сотен городов, в основном немецких. Среди них был и городок Люнебург, прямо в центре которого на небольшой глубине имеются богатые залежи каменной соли. Это оказалось удобно: пойманную сельдь было чем консервировать (с 1980 года добычу соли пришлось закрыть, так как город стал понемногу проваливаться в выработанные пустоты). От побережья Балтики до Люнебурга сравнительно недалеко, так что соль для селёдки нашлась весьма кстати. Согласно немецкой хронике, в 1474 году на потрошении и засолке пойманной сельди только в одном городке трудились 174 женщины. Несколько дней потрошёную рыбу выдерживали, засыпав солью, а затем отправляли в бочки, на одну пятую наполненные рассолом. Качество каждой бочки, куда вмещалось около тысячи рыб, гарантировала сургучная печать Ганзы. По данным 1400 года, из провинции Сконе (тогда Дания, ныне Швеция) было отправлено 65 000 бочек сельди. Но к концу XVI века бизнес захирел. В Европу пришёл очередной ледниковый период, сельдь изменила места обитания и нереста, да и балтийскую популяцию просто повыловили. Годовые уловы к нашему времени по сравнению с 1960 годом снизились более чем в два раза.