Очерк четвёртый: «Стремление к истине ценнее обладания ею»

Наука и жизньИстория

Трагедия Эйнштейна, или Счастливый Сизиф

Очерк четвёртый: «Стремление к истине ценнее обладания ею»

Кандидат физико-математических наук, доктор естествознания (Германия) Евгений Беркович

Альберт Эйнштейн, 1947 год. Фото: Архив Фонда Прусского культурного наследия, Берлин, Германия.

Преждевременное открытие

Путь в науке, которым шёл последние годы жизни Альберт Эйнштейн, был далёк от того, чем занималось большинство его коллег. Первая самостоятельная его статья по единой теории поля была закончена в июле 1925 года1. Тогда же завершил свою основополагающую статью о квантовой механике Вернер Гейзенберг2. А далее линии, намеченные этими работами, разошлись. Альберт Эйнштейн ещё тридцать лет пытался найти удовлетворительную теорию, объединяющую гравитацию и электромагнетизм. Подобной проблемой занимались, кроме него, и другие учёные, но областью массового исследования этот раздел физики не стал. В то же время квантовая физика привлекала всё новых и новых исследователей. Именно в этом направлении физика обогатилась новыми силовыми полями, были предсказаны, а потом обнаружены новые элементарные частицы, развита квантовая теория поля. Эйнштейн был далёк от этого. Одиночество его в научном мире увеличивалось с каждым годом. И в бытовом плане он всё более сторонился общества.

После насыщенной научными контактами жизни в Берлине с его Физическим коллоквиумом при университете и заседаниями Прусской академии обстановка в тихом американском Принстоне казалась деревенской. 20 ноября 1933 года, через месяц после переезда в этот университетский городок, Эйнштейн писал королеве Бельгии Елизавете Баварской, с которой успел подружиться за время совместного музицирования: «Это занятная церемонная деревенька, в которой обитают ничтожные полубоги на ходулях»3. А ещё через год и три месяца, 16 февраля 1935 года, в письме ей же: «Я совершенно безнадёжно увяз в научных проблемах; положение усугубляется и тем, что, будучи человеком пожилым, в здешнем обществе держусь особняком»4.

Кто-то смотрел на его научные усилия с жалостью, кто-то позволял себе издевательские шутки. В обзорной статье, посвящённой теме единой теории поля и вышедшей в свет в журнале «Naturwissenschaften » в 1932 году, Паули язвительно высказался о своём бывшем кумире: «Неистощимая изобретательность, а также завидная энергия, с которой он стремится к объединению, гарантировали нам в последние несколько лет появление в среднем одной теории в год… С психологической точки зрения интересно отметить, что в течение некоторого времени каждая очередная предложенная теория обычно представляется её автору „окончательным решением“»5.

Если в 1920-х годах физики следили за усилиями автора общей теории относительности создать единую теорию поля с восхищением и надеждой, то в 1930-х годах на фоне впечатляющих успехов квантовой механики и квантовой теории поля авторитет программы Эйнштейна заметно снизился. Ни одна из его попыток вывести из общей схемы конкретные уравнения движения элементарных частиц не увенчалась успехом. Всё новые и новые теории не выходили за рамки абстрактных математических структур, а их автор каждый раз выражал надежду, что он вот-вот получит физически значимый результат. Но все эти надежды остались нереализованными.

В то же время квантовая физика оказывалась поразительно результативной. Особенно богатым на открытия стал 1932 год. В этом году, всего через пять лет после окончательного оформления копенгагенской интерпретации квантовой механики, были открыты новые элементарные частицы: нейтральный нейтрон, входящий наряду с протоном в состав атомных ядер, и положительно заряженный позитрон — античастица электрона, предсказанная теоретически в 1928 году Полем Дираком. Парадокс истории: честь первооткрывателя античастиц должна была принадлежать Альберту Эйнштейну, но он прошёл мимо этой возможности, будучи сильно увлечённым поиском единой теории поля. За три года до Дирака, осенью 1925 года, Эйнштейн опубликовал в голландском журнале «Physica» небольшую статью под названием «Электрон и общая теория относительности». Начинается она необычной для научных статей фразой: «Нижеследующие замечания настолько просты, что я не надеюсь сказать в них что-либо новое»6. С позиций сегодняшнего понимания физики эта фраза свидетельствует о том, что автор не до конца осознал гениальность того, что он сделал. Ведь речь идёт, ни много ни мало, об открытии антиматерии!

В письме другу Мишелю Бессо, написанном из Женевы 28 июля 1925 года, «во время скучного заседания Лиги Наций», Эйнштейн в нескольких фразах описывает очередной подход к объединению гравитации и электромагнетизма в единую теорию, который нашёл выражение в упомянутой статье в журнале «Physica», и добавляет: «Это замечательная возможность, которая может соответствовать реальности. Теперь вопрос в том, совместима ли такая теория поля с существованием атомов и квантов. Не сомневаюсь в её правильности для макроскопического мира. Если бы расчёт конкретных задач был проще! Но всё это пока предварительно»7.

Вот это отношение к сделанному как к «предварительному» помешало увидеть действительно важное. А показано в статье следующее: для каждого поля, соответствующего некоторой элементарной частице с определённым положительным зарядом и заданной массой покоя, найдётся поле, которое описывает частицу с таким же, но отрицательным зарядом и той же самой массой покоя. Если использовать терминологию, установившуюся несколькими годами позже, Эйнштейн строго доказал, что для каждой элементарной частицы найдётся античастица с противоположным зарядом и той же массой. Для электрона такой частицей является позитрон, открытый в 1932 году. Эйнштейн посчитал свой результат не прорывом в антимир, как сейчас оценивается аналогичное достижение Поля Дирака, сделанное тремя годами позже, а серьёзной научной неудачей, даже катастрофой. Весь имевшийся в то время опыт подсказывал существование только двух заряженных элементарных частиц — протона и электрона, причём они никак не подходили на роль взаимных античастиц, ведь масса протона примерно в две тысячи раз больше массы электрона, а у античастиц, как доказал в работе 1925 года Эйнштейн, массы покоя должны быть одинаковыми. Это вопиющее противоречие с наблюдаемой реальностью сбило с толку автора статьи, и он признал в конце её: «Попытки слить воедино электродинамику с законами гравитации представляются нам недостаточно обоснованными»8.

Простота и скромность отличали поведение и внешний вид Альберта Эйнштейна. Во время путешествия по Америке оперный бинокль на простой бечёвке заменял ему подзорную трубу, 1931 год. Фото: Агентство Brown Brothers, Стерлинг, Пенсильвания, США.

Сделай Эйнштейн из доказанной им теоремы другой вывод, а именно предположи он существование ещё не найденных положительно заряженной частицы с массой электрона и отрицательно заряженной частицы с массой протона, к его славе автора теории относительности добавилась бы честь открытия античастиц, которая в 1928 году перешла к Полю Дираку.

Психологически Эйнштейна можно понять — он был всецело увлечён теорией непрерывного поля, в которой не оказалось места для материальных частиц. Частицами, как и другими полевыми сингулярностями и дискретностями, занималась квантовая механика, в становление которой немалый вклад внёс именно Поль Дирак. Эйнштейн же всегда относился к возможностям и методам этой науки с известным предубеждением.

Статья Альберта Эйнштейна «Электрон и общая теория относительности» оказалась ещё одним примером открытий, сделанных «преждевременно». Время для них ещё не наступило, и никто, включая гениального автора, не понимал до конца значения полученного результата. В дальнейшем никто не ссылался на эту статью, предвестника открытия Дирака. И сам Эйнштейн ни разу не вернулся к этой небольшой заметке, которая могла стать, но не стала эпохой в физике микромира.

Как бы скептически ни относился Альберт Эйнштейн к квантовой механике, совесть учёного и личное благородство не позволяли ему отмалчиваться, когда речь заходила о присвоении очередных Нобелевских премий по физике. Он прекрасно знал своё место в научном мире и то, как люди прислушиваются к его мнению.

Первый раз Эйнштейн привлёк внимание Нобелевского комитета к успехам атомной физики в 1928 году. В письме, отправленном 25 сентября, учёный отметил роль гипотезы о волнах материи: «По моему мнению, наиболее крупным и пока ещё не отмеченным по заслугам достижением физики является догадка о волновой природе механических процессов»9.

За это достижение Эйнштейн предложил наградить Луи де Бройля половиной премии, а вторую половину разделить между сотрудниками, осуществившими экспериментальное доказательство его гипотезы. В этом же письме Эйнштейн упомянул имена авторов матричной и волновой механики как возможных нобелевских лауреатов в будущем: «Нужно также рассмотреть кандидатуры теоретиков Гейзенберга и Шрёдингера (разделить премию между ними) и представить их к премии (может быть, на 1930 г.?). Что касается их достижений, то каждый из исследователей заслуживает полной Нобелевской премии, хотя их теории по сути своей совпадают. Однако, как мне кажется, в первую очередь нужно рассмотреть кандидатуру де Бройля, в особенности потому, что его идея несомненно верна, в то время как пока не ясно, что останется в будущем от грандиозных теорий двух других учёных»10.

Мнение Эйнштейна в отношении волновой гипотезы оказалось услышанным, и Нобелевская премия за 1929 год была присуждена Луи де Бройлю «за открытие волновой природы электрона».

В сентябре 1931 года Эйнштейн снова предлагает Нобелевскому комитету отметить Шрёдингера и Гейзенберга, авторов квантовой механики, в справедливости, по крайней мере, части которой он больше не сомневался: «По моему мнению, эта теория безусловно содержит часть окончательной истины. Результаты, полученные ими независимо друг от друга, настолько значительны, что было бы неуместно делить премию между двумя учёными»11.

Эйнштейн был неуверен, кто из них должен получить премию первым. С одной стороны, он считал достижение Шрёдингера более значительным, подчёркивая, правда, что это его личное мнение и он может ошибаться. С другой стороны, Гейзенберг опубликовал свою основополагающую работу раньше Шрёдингера.

Колебания Эйнштейна словно передались Нобелевскому комитету, который так и не присудил премию 1931 года никому. В следующем году ситуация повторилась: Эйнштейн снова настаивал на присуждении премии профессору Шрёдингеру из Берлина, так как «наше понимание квантовых явлений расширилось в основном благодаря его работам, связанным с работами де Бройля»12.

Нобелевский комитет решил ещё один год воздержаться от присуждения премии, а в 1933 году назвал Вернера Гейзенберга лауреатом премии за 1932 год, а премию за 1933 год разделил между Шрёдингером и Дираком.

Альберт Эйнштейн. 1952 год. Фото: Архив лаборатории Нильса Бора, Американский институт физики, Нью-Йорк, США.

«Завидная судьба»

Через две недели после своего семидесятилетия, которое он назвал «грустным событием», Альберт Эйнштейн в письме Морису Соловину от 28 марта 1949 года признаётся: «Вы думаете, что я с чувством полного удовлетворения смотрю на дело всей моей жизни. Вблизи же всё выглядит иначе. Нет ни одного понятия, относительно которого я был бы уверен, что оно останется незыблемым. Я даже не уверен, что нахожусь на правильном пути вообще. Современники же видят во мне еретика и реакционера, который, так сказать, пережил самого себя. Всё это, конечно, вопрос моды и объясняется их недомыслием, но чувство неудовлетворённости поднимается во мне изнутри»13.

Несмотря на то что преодолеть математические трудности создания единой теории поля автору теории относительности не удаётся ни с одним из посланных ему судьбой ассистентов, Эйнштейн не считает свою работу бесполезной. Напротив, в письме от 14 декабря 1946 года Мишелю Бессо, с которым он делился самым сокровенным, учёный называет её плодотворной и верит в будущее признание: «Единственный, с кем мне приходится иметь дело де факто, — это мой ассистент, вместе с которым я тружусь над приложениями теории относительности, — тихая, плодотворная работа, значение которой будет со временем признано»14.

Надежда пронизывает и его письмо Мишелю от 15 апреля 1950 года, хотя автор отдаёт себе отчёт в немыслимой сложности задачи: «Отсюда получается, что возможность сравнения с чем-то известным из опыта следует ожидать только в том случае, когда найдены строгие решения системы уравнений, в которых „отразятся“ „известные“ из опыта образы и их переменные воздействия. Но так как это чудовищно трудно, то можно понять и скептическую позицию современных физиков. Пока что они имеют полное право считать мой путь неплодотворным. Но долго это продолжаться не будет. Постепенно они увидят, что с помощью квазиэмпирического метода в сути вещей не разобраться»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Прикоснёмся к феерии Прикоснёмся к феерии

Русский плакат рубежа веков

Наука и жизнь
Почему многие успешные люди снова увлеклись астрологией Почему многие успешные люди снова увлеклись астрологией

Как астрология помогает уменьшить возможные риски в жизни и бизнесе

GQ
Физика с разоблачением Физика с разоблачением

Опыты и фокусы: проверяем физику через 130 лет

Наука и жизнь
Разум и чувства Разум и чувства

Дмитрий Лысенков о театре, семье и сочетании несочетаемого в характере

OK!
Лена Горностаева Лена Горностаева

Какую часть мужского тела Лена Горностаева считает самой сексуальной?

Playboy
«Это иллюзия, что доставка может спасти»: почему рестораны в кризис полностью останавливают работу «Это иллюзия, что доставка может спасти»: почему рестораны в кризис полностью останавливают работу

Владельцы ресторанов и других заведений рассказали, как переживают «заморозку»

VC.RU
Карина-вирус! Карина-вирус!

В это тревожное время героиней обложки стала главная медсестра страны

Maxim
«Я бы тебя убил!»: Мюррей и Лью, Харди и Терон и другие враждующие звезды «Я бы тебя убил!»: Мюррей и Лью, Харди и Терон и другие враждующие звезды

В отличие от простых людей звезды не очень-то свободны в выборе предпочтений

Cosmopolitan
Почему взрываются звёзды? Почему взрываются звёзды?

На первый взгляд звёздное небо представляется неизменным многие века

Наука и жизнь
Кочевник последней надежды. Почему президент вспомнил о печенегах Кочевник последней надежды. Почему президент вспомнил о печенегах

Кажется, наш президент не понимает, о чем ему говорить

СНОБ
Что такое альфа-гал и с чем его (не) едят Что такое альфа-гал и с чем его (не) едят

Укус клеща — неприятное событие, которое может стать для кого-то судьбоносным

Наука и жизнь
Курс молодого самоизолированного бойца: оружие ближнего боя Курс молодого самоизолированного бойца: оружие ближнего боя

Продолжаем курс молодого самоизолированного бойца в домашних условиях

Популярная механика
Гигантская. Критические дни Бетельгейзе Гигантская. Критические дни Бетельгейзе

Разбираемся с причинами глубокого «обморока» Бетельгейзе

Наука и жизнь
«Атомная Анюта»: первый и последний ядерный выстрел «Атомная Анюта»: первый и последний ядерный выстрел

Существование артиллерийских снарядов с ядерной начинкой – широко известный факт

Популярная механика
Наши в Европе Наши в Европе

Советские физики и «революция вундеркиндов»

Наука и жизнь
6 причин, почему ты перестал сбрасывать вес (хотя очень стараешься) 6 причин, почему ты перестал сбрасывать вес (хотя очень стараешься)

Попробуй немного скорректировать свою стратегию похудения

Playboy
Будущее батарей близко Будущее батарей близко

Литий-ионные батареи вполне заслужили почетную пенсию

Популярная механика
Как Хаяо Миядзаки создавал «Унесенных призраками»: фрагмент книги Как Хаяо Миядзаки создавал «Унесенных призраками»: фрагмент книги

Фрагмент книги, посвященный работе над картиной «Унесенные призраками»

Esquire
Полимер ждет строгих мер Полимер ждет строгих мер

Какие новые материалы придут на смену пластику

РБК
Вышли в супермаркет за две недели: опыт кооператива «Чёрный» и других обжарщиков кофе, которые спасают бизнес в кризис Вышли в супермаркет за две недели: опыт кооператива «Чёрный» и других обжарщиков кофе, которые спасают бизнес в кризис

После закрытия кофеен они смогли в короткие сроки договориться со «Вкусвиллом»

VC.RU
Домашний офис Домашний офис

Плодотворно трудиться на удаленке способен не каждый

Лиза
Одна вокруг света: как проходят карантинные будни в США Одна вокруг света: как проходят карантинные будни в США

Новая серия о кругосветном путешествии москвички Ирины Сидоренко

Forbes
9 ключевых правил макияжа, о которых нельзя забывать женщине старше 40 лет 9 ключевых правил макияжа, о которых нельзя забывать женщине старше 40 лет

Соблюдайте эти правила макияжа, чтобы создать легкий и освежающий образ

Cosmopolitan
«Жилетка для слез»: как помочь подростку не утонуть в чужих проблемах «Жилетка для слез»: как помочь подростку не утонуть в чужих проблемах

Быть единственной опорой для друга нелегко

Psychologies
Антикризисный план: как спасать гостиницу Антикризисный план: как спасать гостиницу

Как гостиницам удержаться на плаву во время глобального кризиса

Forbes
Японцы нашли аэробные бактерии в глинистых трещинах под дном океана Японцы нашли аэробные бактерии в глинистых трещинах под дном океана

Плотность этих бактерий сравнима с плотностью бактерий в человеческом кишечнике

N+1
Облегчить, нельзя вылечить Облегчить, нельзя вылечить

Рассказываем об эффективности (и бесполезности) плацебо

N+1
Дев Патель, Маниш Дайал, Навин Эндрюс — самые красивые индийские актеры Дев Патель, Маниш Дайал, Навин Эндрюс — самые красивые индийские актеры

Индийцы уже давно покоряют Голливуд

Cosmopolitan
«Секретное оружие»: почему Мексика стала самой влиятельной страной в нефтяной сделке «Секретное оружие»: почему Мексика стала самой влиятельной страной в нефтяной сделке

Новая сделка экспортеров нефти из ОПЕК+ оказалась на волоске из-за Мексики

Forbes
И сериал посмотреть, и в Zoom выйти: 8 лайфхаков для домашнего гардероба в карантине И сериал посмотреть, и в Zoom выйти: 8 лайфхаков для домашнего гардероба в карантине

Как одеваться для работы дома — бесплатно, красиво и с комфортом

Forbes
Открыть в приложении