«Все будут бороться с таргетом»
Экономист и частный инвестор Дмитрий Адамидов — о сложностях с перестройкой денежно-кредитной политики, о том, почему инфляционное таргетирование захватило мир, и о том, можно ли спастись от инфляции и девальвации
Дмитрий Адамидов. Олег Сердечников
На текущей неделе ключевая ставка, скорее всего, будет повышена — с 21 до 22–23%. При этом главного результата, которого ждал ЦБ, все предыдущие повышения не дали: инфляция продолжает разгоняться. Правда, дорожают преимущественно продовольственные товары, точнее плодоовощная продукция, так что говорить о каком-то масштабном росте цен не приходится. Потребительское кредитование встало, корпоративное тормозит, рост экономики замедляется — это позволило ЦБ на днях немного смягчить риторику и обещать уже не ужесточение условий, а долгосрочное сохранение жесткой ДКП. В то же время ставка уже превратилась из экономической проблемы в политическую: «против» звучат голоса не только крупных промышленников, но даже опоры ЦБ — крупнейших банков (а именно ВТБ). Дело дошло до того, что партия «Справедливая Россия» внесла законопроект, предлагающий ввести персональную ответственность для председателя Центробанка за ситуацию на финансовом рынке и в экономике.
О том, почему денежно-кредитная политика зашла в тупик, есть ли у Банка России пути отступления без потери лица, где найти идеи для российского рынка акций и почему невозможно защититься от девальвации, «Монокль» поговорил с экономистом, частным инвестором и автором телеграм-канала Angry_bonds Дмитрием Адамидовым. В 1995 году Дмитрий окончил Государственную академию управления — бывший Московский институт управления имени Серго Орджоникидзе, после чего долгое время занимался управленческим консалтингом и подготовкой инвестиционных проектов в нефтегазовой сфере, инфраструктурном строительстве, транспорте и других отраслях. В 2017 году основал канал Angry_bonds, который постепенно вырос в сообщество инвесторов в высокодоходные облигации и высокорискованные инструменты. Собственный опыт инвестиций на фондовом рынке — с 1998 года, хотя профессиональным трейдером Дмитрий не является.
— Дмитрий, вы недавно высказали мнение, что в итоге мы придем от жесткого таргета по инфляции к какому-то более гибкому варианту в виде коридора. Это даст ЦБ возможность, сохранив лицо, немного скорректировать ДКП. Но пока движения к этому не происходит. Почему вариант с коридором таргета кажется вам реальным?
— Общее мнение: замены таргету и политике инфляционного таргетирования (ИТ) нет, но очевидно, что нужна донастройка. Как это можно сделать? Первое, что приходит в голову: перейти к более гибкому таргету, возможно даже плавающему. Особенно имея в виду, что экономика находится в состоянии, когда инфляция не является самоцелью и, кроме того, сильны влияющие на нее немонетарные факторы, такие как тарифы и внешняя конъюнктура. К примеру, установил целевой среднесрочный коридор по инфляции в восемь-десять процентов и реагируешь при серьезных отклонениях в любую сторону на два-три процента. Это вполне логичный и нормальный выход.
Но проблема в том, что для ЦБ это принципиальный вопрос с аппаратной точки зрения. Они независимые и не особо хотят с кем-то договариваться. Отход от жесткого таргета и ДКП в нынешнем виде означает, что ЦБ придется координироваться с правительством, согласовывать свои решения, а значит, надо установить соподчиненность. То есть кто-то должен быть главнее. Это некое движение от «независимости» ЦБ. Сейчас он формально вроде как под президентом, но в подобных концептуальных вопросах больше слушает самого себя либо же Банк международных расчетов и МВФ. Это, видимо, будет меняться. Соответственно, поскольку в аппаратной системе все сопряжено с символами, все будут бороться за таргет или, напротив, с таргетом.
Коридор — это просто логично и первое, что приходит в голову. То же самое, что было с валютным коридором в 2010-х: мы понимаем, что курсовые колебания не должны быть сильными и напрягать всех, особенно реальный сектор, который не очень соображает, как с этим вообще жить, а банки должны это как-то хеджировать. И, я думаю, к этому естественным образом придут в отношении таргета по инфляции. Это привычно: везде наставить коридоров и объяснить рынку, что ни инфляция, ни курс выше какого-то уровня не идет и ниже тоже не идет. Ровно этого, собственно говоря, бизнес и ждет.
— То есть вы думаете, что и по курсу мы вернемся к плавающему коридору?
— Тут вопросы взаимосвязанные: если что-то менять, то придется менять все сразу. И более того, я боюсь, что придется менять и бюджетное правило. Потому что у нас сейчас самые главные дестабилизаторы — это Минфин и ЦБ, которые скупают валюту. Как только они начали скупать, валюта кончилась. Как только они перестали скупать, рубль стал укрепляться. Ведь у нас игроков на валютном рынке не так и много.
— Насколько я знаю, объемы покупок ЦБ не так уж велики и они мало влияют на рынок.
— Это очень сильно влияет психологически. Как только ЦБ перестает покупать — это сигнал. Как только Минфин начинает покупать — это тоже сигнал. Денежно-кредитная, валютная и бюджетная политика связаны между собой, и как только одно поменял, через какое-то время придется менять и другое. Собственно, сейчас уже прозвучало, что Минфин должен согласовывать продажу валюты по бюджетному правилу либо с премьер-министром, либо с аппаратом правительства. При этом покупать он может без согласования. Выглядит немного хаотично и непоследовательно, но движение к новой системе налицо. К сожалению, у нас вообще любые изменения системы управления проходят через кризис. И это свойство не только текущего исторического момента: еще в царское время очень многие великие князья и министры на подобную проблему регулярно жаловались.
С одной стороны, все понимают, что систему надо менять и отказываться от нерациональных практик и неработающих инструментов. Но отказаться до конца не могут.
— Но ЦБ считает, что все рационально. По крайней мере, они очень жестко стоят на этой позиции: мы делаем правильно, мы будем повышать ставку, пока это не сработает.
— Тут есть и личный момент: как только ты дашь слабину, тебя сожрут. Соответственно, как только ты откажешься от чего-то одного, того же таргета, тут же радостно набегут со всех сторон с еще более смелыми идеями, вплоть до «национализации» ЦБ. Поэтому, естественно, уступать нельзя, и это мало связано с борьбой с инфляцией как таковой и с макроэкономикой вообще. Вторым эшелоном идет перераспределение доступа к капиталу и, соответственно, борьба за активы. В 2022 году покупки активов у уходящих иностранцев основывались на долговом финансировании. И как только ставка поднялась, для многих долговое финансирование стало неподъемным и пришлось активы перепродавать. Неоднократно слышал от коллег, занимающихся M&A, мнение, что очень много повторных продаж сейчас происходит именно потому, что вчерашний покупатель не тянет высокие ставки.
Теория для поглощения
— Концепции инфляционного таргетирования придерживается значительный ряд стран, с самым разным устройством экономики. Как она стала мейнстримом?
— В 1991 году развалился СССР, в 1993-м образовался ЕС, а в 1995-м создали ВТО, где консолидировали почти все экономически значимые страны (мы туда вступили позже, в 2012 году). Если говорить корпоративным языком, произошло поглощение. Условно: крупная компания покупает другие, более мелкие компании, переводит всех на единую акцию, консолидирует у себя все полномочия, централизует материальные денежные потоки, закупки, продажи. То же самое со странами: появились единые торговые правила, единая валютная политика и бюджетная политика. Таргетирование не то чтобы было доказанной концепцией. Просто сказали: будет вот так.