Восход и закат Великой
22 сентября 1762 года не имевшая никаких прав на русский престол Екатерина II была коронована в кремлевском Успенском соборе. Наступило долгое и славное, но поначалу очень трудное царствование. Государыня была настолько не уверена в будущем, что переводила на черный день деньги за границу. Бумаги органа политического сыска – Тайной экспедиции Сената – содержат два десятка дел гвардейских офицеров и солдат, намеревавшихся «переиграть» ситуацию. Но императрица была не из робких.
Начались реформы. Генерал-прокурор А. А. Вяземский сосредоточил в своих руках управление юстицией, администрацией, финансами, почтовым делом; ему же подчинялась Тайная экспедиция Сената. Как главное доверенное лицо монарха он противостоял попыткам возвысить Сенат и держал под контролем местных администраторов.
Закон 1763 года утвердил новые штаты государственных учреждений, их служащие стали впервые в России регулярно получать жалованье – ранее его приходилось выпрашивать. У чиновников появилось право на «пенсион» по 35‑летней выслуге – не как милость монарха, а в качестве законного поощрения за беспорочный труд. Это были первые практические шаги по созданию эффективного и современного государственного аппарата.
Однако провести некоторые преобразования оказалось невозможно. Екатерина не одобряла крепостничества и осторожно высказывалась в пользу его смягчения. В «Записках» она отмечала: «Едва посмеешь сказать, что они такие же люди, как мы, и даже когда я сама это говорю, я рискую тем, что в меня станут бросать каменьями… Я думаю, мало людей в России даже подозревали, чтобы для слуг существовало другое состояние, кроме рабства». Дворяне XVIII столетия искренне не представляли себе, как можно жить без крепостных, а императрица не стала возражать: в 1765 году помещики получили право ссылать крестьян на каторгу, а с 1767‑го жалоба крепостного на помещика стала считаться уголовным преступлением. Теперь по закону крепостного нельзя было только убить.
30 июля 1767 года торжественным богослужением в Успенском соборе Кремля открылась работа законодательной ассамблеи – комиссии «для сочинения проекта нового уложения». Для участия в ней в Первопрестольную съехались около шестисот представителей российского общества: дворяне, выборные от городов, депутаты от казаков и народов Поволжья, Приуралья и Сибири. Интересы помещичьих крестьян представляли господа, а государственным крестьянам досталось только 20 мест.
Депутаты выслушали составленный императрицей «Наказ», преподнесли ей титул «Мать Отечества» (многие в тот момент плакали от восторга) и перешли к работе. В «Наказе» впервые в российском законодательстве прозвучал термин «гражданское общество», хотя и понималось оно как социум, где «надлежит быть одним, которые правят и повелевают, и другим, которые повинуются». Однако в «Наказе» ставился вопрос об обязанностях власти по отношению к подданным и «безопасности каждого особо гражданина», в том числе о презумпции невиновности. Еще одной новацией стало внимание к охране собственности вплоть до стремления «учредить нечто полезное для собственного рабов имущества». Императрица заявляла, что «все граждане должны быть подвергнуты одним и тем же законам», но сопровождала эту революционную для того времени мысль оговоркой: «Для введения лучших законов необходимо потребно умы людские к тому приуготовить», – и очень осторожно затрагивала вопрос о крепостном праве: власти должны «избегать случаев, чтоб не приводить людей в неволю».
Красивая идея осталась нереализованной. Шляхетство хотело иметь исключительное право владеть крепостными рабочими на своих мануфактурах. Купцы же желали обладать хотя бы частью дворянских привилегий – правом покупать к своим предприятиям «деревни», а также получить монополию на торговую и промышленную деятельность, на что не соглашались ни крестьянские депутаты, ни представители дворян, чьи мужики разными промыслами добывали деньги для уплаты оброка. На заседаниях так и не было принято ни одного решения – у большинства депутатов отсутствовал опыт законотворчества, а социальные противоречия были слишком остры. В январе 1769 года под предлогом начавшейся Русско-турецкой войны императрица распустила Уложенную комиссию, но озвученные пожелания ей пригодились.
Екатерина II стала настоящим «работником» на троне: вставала в шесть-семь часов утра, работала с бумагами, слушала доклады секретарей. Ее утренний туалет занимал по меркам той эпохи очень мало времени – «никогда не долее часу». После завтрака по хорошей погоде она совершала прогулку с любимыми собачками. Далее чередой шли выходы, чтение документов, прием высших чиновников… Обычный (не парадный) обед в узком кругу изысканностью не отличался; любимым блюдом императрицы было мясо с огурцами. Запивалась еда клюквенным морсом, на десерт подавались яблоки и вишни. Екатерина почти не употребляла вина – разве что рюмку рейнвейна или мадеры. После обеда она читала и снова работала до шести часов вечера, когда опять шла гулять, играла в карты или посещала театр. В десять вечера императрица ложилась спать.
Управление империей оставалось во многом ручным. На рабочий стол государыни ежедневно ложились десятки рапортов, докладов, писем, «экстрактов» из дел. На высочайшее имя поступали бесконечные прошения о награждениях и челобитные по многочисленным судебным процессам.
Екатерина стремилась следовать закону, но при этом считала, что во имя благого дела можно пожаловать достойного человека своей сверхзаконной самодержавной волей:
«Указ нашему Сенату. По причине многого добра, учиненного Прокофием Демидовым сиропитательному дому, дело его о битье Юстиц-кол[л]егии секретаря повелеваем предать забвению, а естли Сенат найдет, что Юстиц-кол[л]егия в противность именного нашего указа дело сие столь долго волочила, то повелеваем вычесть из жалованья членов того департамента по законам и отдать оные на школу для солдатских детей».
Этим указом императрица освободила от заслуженного наказания эксцентричного, но щедрого представителя знаменитой династии заводчиков и тут же «по закону» покарала чиновников, «волочивших» (затягивавших) дело (можно полагать, не без участия самого Демидова), обеспечивая при этом содержание школы…
Государыня находила время издавать и редактировать журнал «Всякая всячина», сочинять пьесы для придворного театра (комедии «О, время!», «Именины госпожи Ворчалкиной», «Обманщик» и др.) и детские сказки, коллекционировать картины и книги, переписываться с французскими просветителями. Она написала интереснейшие мемуары, четырехтомные «Записки касательно российской истории», а наряду с этим сочиняла не очень складные стишки на смерть любимых собачек. Пробовала себя и в роли кутюрье: ввела при дворе обязательное ношение «русского платья» с коротким шлейфом и двойными рукавами, сконструировала особый свободный детский костюмчик для внука Александра. В 1782 году во время визита в Париж великого князя Павла Петровича этот наряд, врученный королевской чете, произвел фурор в столице европейской моды.