Коллекция. Караван историйРепортаж
Валерия Астапова. Против правил
«Пусть первым делом отец купит тебе мозги! — сказала столичный педагог. — Потому что у танцоров они в ногах. А еще лучше найди себе богатого спонсора — «папика». Это предел твоих способностей. И даже не притрагивайся к музыке!» Я слушала и глотала слезы. Прямо напротив окна висел билборд с улыбающимися мальчиками и девочками — реклама не помню чего. Подумала с обидой: «Да мои фото тоже здесь висеть будут!»
— В Интернете пишут, будто вы — из очень богатой семьи, дочь нефтяника, и якобы роль в сериале «Девушки с Макаровым» вам купил отец. Как на самом деле?
— Я действительно выросла в обеспеченной семье, хотя и в небольшом городе Губкинский. Родители бизнесмены, но всего в жизни добились сами. Папа из бедной семьи спортсменов, рос в Ташкенте. После армии подрабатывал где мог. Упросил дальнобойщика, ехавшего продавать овощи-фрукты на фуре, взять его с собой вторым водителем на подмену. Оказались они в Ямало-Ненецком автономном округе. Это сейчас Губкинский — город нефтяников и газовиков, а сорок лет назад месторождения полезных ископаемых там только разрабатывались.
Жили в тех местах геологи с семьями, строители. Вокруг — болота. Жуткая холодрыга почти круглый год — а мой отец приехал в одних кроссовках и спортивном костюме зимой в минус сорок два градуса мороза. Остался в Губкинском, работал водителем, сторожем, а через пару лет открыл строительную компанию, успешно ее развивал. Стал депутатом. Мама тоже работала с ним в строительном бизнесе. К моменту, когда я родилась, семья жила довольно обеспеченно. В детстве у меня даже имелся личный водитель. Представляете, девочка в десять — пятнадцать лет ездит по городу с водителем? Это имело свои последствия — предвзятое отношение сверстников и их родителей. Приходилось слышать шепот за спиной: «С Сушиной — это моя девичья фамилия — все ясно, мама с папой купят и образование, и красивую жизнь».
Они ведь не знали, что нам со старшей сестрой Марией и младшим братом Тимофеем родители внушали: все, чем владеем мы, не ваша заслуга. И дом, и машины, и деньги — родительские, вы пока этим пользуетесь, а вырастете — у вас будет свой путь, и только благодаря собственным усилиям сможете добиться чего захотите. Я благодарна родителям за такой подход к воспитанию: все, что есть у меня сегодня, — результат только моего труда! У нас с братом и сестрой всегда отсутствовало чувство превосходства. Мы никакая не золотая молодежь, обычные, как все. Наш дом всегда был полон друзей. Распахивалась дверца холодильника, забитого всяческими деликатесами, которые мало кто мог себе позволить, — мама всегда угощала наших многочисленных друзей большими ужинами и вкуснейшими завтраками и давала пакеты еды с собой, она божественно готовит!
Все это также заложило в нас стремление быть открытыми, отзывчивыми и всегда уметь делиться. Однако все равно злые языки порой шипели. Слишком много предвзятого внимания — в клубе потанцую в хорошем настроении, а завтра ползут слухи, будто «очень странно себя вела... точно под кайфом». К счастью, родители всегда доверяли мне — на сплетни не обращали внимания, а к этой дряни я относилась и отношусь крайне отрицательно!
Я от природы — «энерджайзер»: родилась и росла гиперактивным ребенком. Очень активным! В школе бегала кроссы, занималась баскетболом и плаванием, участвовала во всех школьных олимпиадах, спектаклях и так далее. Хотелось объять необъятное и главное — во всем быть первой!
В шесть лет родители записали меня на танцы. Так я оказалась в «Северном сиянии». Это известный коллектив народного танца, один из лучших в России, он собрал все мыслимые и немыслимые награды, его выпускники танцуют в крупнейших государственных ансамблях, например в «Березке». Художественный руководитель — Александр Иванович Гулак, уважаемый человек в танцевальном мире. Со своим непростым, как у всех балетмейстеров, характером. Он воспитывал нас в строгой дисциплине. Получали за ошибки палками по расслабленным ногам, было больно и морально и физически. Если ты забыл принести какую-то деталь костюма, набрал лишние двести граммов веса — получаешь разнос перед всеми, потому что танец — искусство коллективное, а ты своей безалаберностью подводишь не одного себя — команду!
Гулак умел найти такие слова, что нарушителю сквозь землю хотелось провалиться. Но при этом ему удалось создать на краю земли достойную школу и воспитать учеников высокого уровня, несмотря на сложные условия. Ведь в Губкинском невозможно было купить даже специальную обувь для профессионального танца. У нас имелась общая на всех, в коробках. И если тебе перед выступлением выдают туфли тридцать пятого размера, а у тебя тридцать седьмой, выкручивайся как хочешь. Терпи!
Нам и болеть было нельзя! Если такое случилось, сам виноват: надо следить за здоровьем, а не уследил — тоже получишь выволочку. А как ты хотел? Мир танца, как и спорта, — жестокий, здесь выживает сильнейший. Даже мальчики у нас, случалось, плакали от нагрузок — физических и моральных. Когда ты ребенок, а тебя то лупят, то размазывают перед всеми, это несладко. Но это определенно сделало меня очень сильной и выносливой личностью!
Несмотря на сложнейшие многочасовые репетиции и суровое отношение, мы уважали Александра Ивановича. Ведь и он любил нас как своих детей и очень многое для нас делал. Мы объездили почти всю Европу, выступали в лучших залах мира. Дети из маленького города Ямало-Ненецкого автономного округа! И это целиком заслуга наших педагогов во главе с Александром Ивановичем. Я — за результат. «Северное сияние» — это талантливые выпускники, артисты и в первую очередь достойные, воспитанные, ответственные и дисциплинированные люди. Например моя сегодняшняя трудоспособность — она родом тоже оттуда. Никогда не позволю себе не сделать, не выучить, не подготовиться, чего бы это ни касалось.
В трудные минуты, а они у меня, как и у всех, случаются, в памяти автоматически всплывает: в народном танце всегда есть два финала. На первом тебе порой кажется, что уже еле дышишь... Но впереди еще второй — надо забыть об усталости и включиться заново так, будто только вышел на сцену. Даже если ноги в кровь, всегда есть второе дыхание. Всем советую: когда плохо, трудно, отсутствуют силы — включить в себе механизм «второго финала». Все по новой, с этой секунды — будто с чистого листа! Мне такое отношение очень помогает и в жизни.
На занятиях отрабатывала шестичасовые репетиции, успевала сбегать в старшую группу, подсмотреть, что делают они, — запомнить и дома разучить. Все сложные элементы в нашей младшей группе выполняла раньше всех. Танцами занималась двенадцать лет, доросла до солистки. Кстати, при колоссальных танцевальных нагрузках я ведь и общеобразовательную школу умудрилась окончить с серебряной медалью. До пяти утра делала уроки, такое тоже случалось. Опять же «синдром отличницы». Мою маму нередко приглашали в школу и жаловались на меня из-за многочисленных пропусков, и тогда мама недоумевала: «Послушайте, за последний месяц моя дочь приняла участие в пяти ваших олимпиадах. Вы отправляли ее и на городской кросс, и на соревнования отстаивать честь школы. Она готовилась, ночи не спала. А сегодня удивляетесь, почему опоздала на первый урок?! Может, нужно всего-навсего слегка освободить ее от этих бесконечных олимпиад по непрофильным предметам? Она уже зеленая от перегрузок, а отказывать не умеет».
С одной стороны, моя гиперактивность — прекрасное качество. Ведь существует проблема, особенно в малых городах: детям и подросткам нечем заняться, они идут с друзьями в подъезды, скатываются в дурные компании. Алкоголь, наркотики, криминал... Меня же никогда не тянуло на такого рода приключения ввиду элементарного отсутствия свободных даже часа-двух. Максимум, что могла сделать, — это сходить в клуб на дискотеку. С другой стороны, результатом моей активности и перегрузок стали некоторые неприятности со здоровьем. До тяжелых обмороков доходило! Последствия расхлебываю до сих пор. Однако положительного эффекта все же гораздо больше, и я бы не стала ничего менять в своем прошлом.
Разве что музыкой занялась бы гораздо раньше. В моей семье красиво поют отец, бабушка — мамина мама. Всегда чувствовала, что и во мне есть вокальные способности, но на музыкальную школу уже физически не хватало времени. Все ограничилось редкими вокальными выступлениями в нашем местном Доме культуры. В шестнадцать лет мне предложили принять участие в детском вокальном конкурсе в Сочи. Ну а почему бы нет?
Прилетаем в Сочи. В судейский состав конкурса входили педагоги из столичных ведущих вузов — Гнесинки, ГИТИСа... Мастера высокого уровня! После прослушиваний ко мне подошла Людмила Алексеевна Афанасьева — доцент Института современного искусства, профессор кафедры эстрадного искусства ГИТИСа. Спросила:
— Есть ли у тебя музыкальное образование?
— Нет, — отвечаю честно. — Танцами занимаюсь двенадцать лет, а музыкой начала буквально месяц назад. Я самоучка.
Напряглась, думаю: сейчас скажет — поезжай, деточка, обратно в свой Ямало-Ненецкий, не лезь в музыку, а она вдруг произнесла:
— У тебя есть все шансы покорить шоу-бизнес, если уже сейчас начнешь над собой работать. Записывай номер моего телефона — прилетишь в Москву, я тебе помогу поступить в институт. Твое место на большой сцене.
Кстати, этот же педагог — Людмила Алексеевна — как выяснилось позже, поспособствовала поступлению моего мужа Кирилла Астапова в тот же институт, где мы и познакомились. Такое удивительное совпадение.
Теперь, вернувшись домой, твердо знала, что буду делать дальше. Объявила родителям:
— Поеду в столицу — попробую поступить.
Они не бросились отговаривать, но предупредили:
— Важно понимать — ты там будешь маленькой мухой среди огромного числа людей, пытающихся занять лучшее место!
Таков менталитет жителей небольших городов — мегаполис кажется недостижимым, непонятным явлением. Как другая галактика. Даже мои родители, несмотря на свой жизненный опыт, не стали в этом смысле исключением. Они искренне переживали, что меня может сломать, перемолоть Москва. Я сама, честно говоря, с огромным трудом и довольно долго изживала из себя комплексы провинциальной девчонки. Тем более что мегаполис встретил меня неласково. Точнее не сам город, а первый человек в Москве, переступивший порог моей небольшой съемной квартиры, посоветовал... купить себе мозги и найти богатого «папика».
— В каком смысле?!
— Это был педагог по сольфеджио. Мне предстояло буквально за две недели наверстать то, чему учили семь лет в музыкальной школе. Понимаю, звучит фантастически, но тем не менее. Педагог — к стыду своему, не помню имени-отчества, а возможно, память нарочно стерла неприятные воспоминания — приехала в мою съемную квартиру и буквально с порога начала меня... уничтожать. «Пусть первым делом отец купит тебе мозги! — сказала она. — Потому что у танцоров они в ногах. А еще лучше найди себе богатого спонсора — «папика». Это предел твоих способностей. И даже не притрагивайся к музыке!»