Как с виду вменяемых мужчин удается загнать в загс?
Кому вообще сегодня нужны все эти церемонии и штампы? Дмитрий Глуховский знает ответ
Все они так говорят: какое замуж! Не про меня, не сейчас, ха-ха – точно не с тобой. Карьера, саморазвитие, йога, кикбоксинг, скайдайвинг, выходные в Гонконге – да, это про меня. Белое платье, фата, штамп в паспорте – фи, какой штамп; совместный быт, пеленки, молокоотсос – буэ! Да у меня судороги начинаются от одной мысли.
Ну хорошо, ну ладно: может, только белое платье. Белое платье – это просто очень красиво, просто я девочкой еще мечтала, как надену его, но это же только платье, ничего не значащий фетиш, трогательная в своей невинности мечта ребенка; ну вот ты же мечтал мальчиком примерить парадный мундир? И ничего, откосил как миленький... А кроме платья – ничего, честное слово.
Но настоящая любовь заканчивается всегда этим вульгарным штампом, этим белым платьем и еще совместным бытом, и молокоотсосом – то есть безоговорочной капитуляцией мужчины. Настоящая любовь заканчивается женитьбой – или она оканчивается трагически. Точка. Фата или фаталити.
Погоди, мысленно спорите с ней вы, ну кому в современном мире нужно жениться? И для чего?
Мы же миллениалы, мы не про ипотеку, мы презрительно смотрим на законы биологии, наше поколение никуда не спешит
Мы за духовные союзы, мы не собирались создавать ячейку общества, подыгрывать консервативной повестке правящего режима, вот это все про Петра и Хавронью или как там их! Пускай Пенсионный фонд России не плачет по нам и корит нас за инфантилизм, но мы и не собирались копить и откладывать – мы хотели жить здесь и сейчас, помнишь? Йога, Гонконг, скайдайвинг, ау?!
Спорите с ней мысленно, потому что вслух такое сказать нельзя. Когда она начинает намекать (сначала робко, по касательной, как бы случайно заглядевшись на чужих детей, как бы ненароком зацепившись взглядом за витрину с Белым Платьем, возвращаясь в возвышенном и чуточку печальном настроении со свадьбы лучшей подруги) на свое томление, на свою тоску, на невозможность утолить жажду своей любви к вам никак иначе, чем ничего не значащим для вас штампом, – сказать такое вслух на этой стадии отношений значит нанести ей глубокую, незаслуженную обиду, которую в бесчувственном холодном мире мужчин и сравнить-то не с чем.
А вы уже знаете, как это и чем это чревато. Пускай вы так и не смогли прочувствовать ее боль – ваши зеркальные нейроны не тянут такой нагрузки, – но вы выучили, что за это бывает.
Нам, мужланам, вообще понятны немногие их чувства (они, кстати, и цвета лучше различают). По большому счету нам доступны только два чувства, связанные с отношениями: похоть и вина. Плюс и минус. Пряник и кнут. В принципе, нам и этого хватает – но и им этого хватает с лихвой, чтобы от скайдайвинга незаметно провести нас к молокоотсосу.
Незаметно и как бы не нарочно. Как будто тропа жизни сама собой удивительным образом приводит нас к этому инструменту (если вы до сих пор думали, что я хотел сказать «молокосос» и просто трижды опечатался, то пойдите и погуглите его, невинная вы душа), как будто не было на этой путаной тропке массы ответвлений, обещающих кому соблазны, а кому опасности.