Однажды в России
Дебютный фильм молодого режиссера Бориса Акопова – криминальная драма «Бык» – получил Гран-при «Кинотавра» и доказал, что эпоха 1990-х интересна даже тем, кто застал ее в весьма юном возрасте. В интервью с Сергеем Минаевым режиссер рассказал, как детство в плохом районе помогает снимать хорошие фильмы.
СЕРГЕЙ МИНАЕВ: В фейсбуке ты опубликовал фотографию, на которой заключенные смотрят «Быка», и написал, что их реакция для тебя была важнее всего. Что они говорили? Где этот просмотр вообще проходил?
БОРИС АКОПОВ: Я не знаю точно, какая это зона. У меня друг сидит уже пятый год.
СЕРГЕЙ: За что?
БОРИС: За наркоту. Тем не менее интернет у них какой-то есть. На связь он выходит редко, но выходит. Когда мы закончили «Быка», он про это узнал и пишет мне: «Скинь ссылку». Ссылки у меня не было, фильм только в прокате прошел. На следующий день он пишет: «Я нашел ссылку сам».
СЕРГЕЙ: И что сказали пацаны?
БОРИС: Пацаны сказали: «Респект!» Им понравилось. Единственное, как сообщил мой друг, последние пять минут они без звука смотрели. Ссылка была кривая или телевизор сломался. Но все равно всем понравилось. Говорят: «Если будешь у нас, скажешь, что «Быка» снял, уважать станут».
СЕРГЕЙ: Действие «Быка» происходит в 1997 году. На тот момент тебе было 12 лет. Каким было твое детство?
БОРИС: Счастливым.
СЕРГЕЙ: Ты рос в Балашихе? В 1990-х это был бандитский район.
БОРИС: Да, там было жестко. Я сам был свидетелем нехороших вещей, которые частично вошли в картину.
СЕРГЕЙ: Например?
БОРИС: Если помните, есть сцена, в которой ребята играют на улице, слышат выстрелы и прибегают в соседний двор, где видят умирающего человека с гранатой в руке. Не обошлось без некоторых художественных преувеличений, но так и было. Мы шатались по заброшкам, строили домик на дереве, вдруг услышали выстрелы и побежали. Надо бы в другую сторону бежать, а мы прямо на выстрелы – нам было интересно.
СЕРГЕЙ: И что увидели?
БОРИС: Две расстрелянные машины, в них мертвые люди. Один из них – дядя моего друга.
СЕРГЕЙ: То есть у него дядя был бандитом?
БОРИС: Да. В Балашихе все были бандитами тогда, мне кажется.
СЕРГЕЙ: Но твой отец же был следователем.
БОРИС: Он был следователем в Москве. Отец рассказывал, что 1990-е были ужасным для него временем, он заработал себе и язву, и чуть ли не цингу – у него все зубы повыпадали.
СЕРГЕЙ: Он работает еще или уволился?
БОРИС: Уволился давно. В конце 1990-х ушел, открыл юридическую контору на Арбате.
СЕРГЕЙ: Что-то из того, что отец тебе рассказывал, вошло в фильм?
БОРИС: Что-то вошло. Персонаж с гранатой – это папин знакомый бандит. Когда отец уже работал в нотариалке на Арбате, к нему однажды пришел этот приятель, положил на стол гранату и говорит: «Слушай, Нодар, я иду в театр, оставлю гранату у тебя, потом заберу».
СЕРГЕЙ: Несмотря на то что твой отец – следователь, менты у тебя прямо конченые твари.
БОРИС: Следователи и милиция того времени, мне кажется, это разные люди. Следователи – люди интеллигентного склада. Во всяком случае, мой отец интеллигентный человек, он никогда не верил слепо в правоохранительную систему. Даже недолюбливал ее.
СЕРГЕЙ: Сколько лет он проработал?
БОРИС: Лет десять, чуть больше. Начал еще до моего рождения, а закончил, когда мне было лет 13–14.
СЕРГЕЙ: Я читал твою биографию и думал вот о чем. Как получилось, что сын следователя из Балашихи начал заниматься хореографией? По заброшкам ты вряд ли с балерунами лазал.