УГ И РОК: кто кого
Избирательная кампания — 2019 ввела в оборот новые технологические решения. Центр ставит на эффективную связь «Москва — губернатор». Несистемная оппозиция — на управляемое компьютерное голосование.
Игра забудется, результат останется» — эта спортивная присказка лучше всего характеризует итоги Единого дня голосования (ЕДГ). Результат, практически любой ценой, именно в этом году, в одном туре подтверждал стабильность кадровой политики, компетентность политического блока администрации президента и случайность протестного голосования прошлого года. Поэтому плебисцитарной модели голосования, по сути, даже не старались придавать демократического флера.
Но все счастливы, поддержав олимпийский девиз «Главное не победа, а участие». Технологи власти завершили политический сезон в один день, без сюрпризов. Системная оппозиция кое-где выторговала преференции, а в Хабаровске либерал-демократы и вовсе построили партийную вертикаль. Несистемная оппозиция показала «кузькину мать», отработав московский протест. Избиратель… Избирателя и в этот раз не пригласили поговорить об актуальной повестке развития страны, предложив оценить подарки регионам из федерального центра. Так был заключен безмолвный пакт о ненападении: врио откупились, люди не пришли голосовать и подарили центру столь желанный результат.
Нужна политика
Каков итог этой временной консолидации политического счастья? Пессимист, подводя итоги ЕДГ-2019, обратит внимание на возвращение на выборы некоторых «грязных» практик, упомянет слабых губернаторов, победивших в неконкурентной среде, укажет на Москву, на пустом месте раскочегаренную протестами. Оптимист же поставит на первое место смену риторики, которая будоражила страну весь последний год: мол, вслед за пенсионной реформой валится внутренний каркас системы, власть теряет контроль над протестными настроениями граждан. Ничего подобного. Конечно, не приходится говорить о преодолении негативных трендов — все-таки падение доходов и спад экономики очевидны, а правительство продолжает выкачивать деньги из населения с помощью повышенных штрафов и налогов. Тем не менее люди в очередной раз адаптировались к ситуации, заготавливая электоральный гнев к выборам в Государственную думу 2021 года. А если бы уже с начала этого года заработали национальные проекты и развернули денежную трубу от переполненной казны в сторону регионов, инфраструктуры, населения и экономики в целом, результаты нынешнего ЕДГ могли бы и вовсе удивить высоким результатом.
Однако нацпроекты буксуют. А коллективное счастье системных игроков после выборов ситуативно. Все ждут перемен. Прежде всего в исполнительском звене, которое сегодня очевидно самое слабое, ведь остальным участникам приходится, по сути, купировать проблемы, возникающие после непродуманных решений кабинета министров или вследствие отсутствия этих решений вовсе. С другой стороны, давно необходимо перезагружать партийный спектр, и дело не только в опасении непрогнозируемых результатов на выборах 2021 года. Требование перемен, новизны и разнообразия звучит и снизу, от людей, оно становится важным фактором в любой избирательной кампании. По сути, речь идет о возвращении политики в жизнь страны. И лучше она проявится на партийном уровне, а не в разборках федеральных или региональных элит, в виде протестного голосования или тем более станет разрушительным оружием безответственной оппозиции.
Между тем ЕДГ-2019 прошел под лозунгом максимальной деполитизации, выведения актуальной повестки развития города, региона, страны из многосторонней дискуссии и сокращения конкуренции мнений. Кремлевские технологи реализовали идеальную концепцию проведения стерильных выборов без намека на сюрпризы. Электоральное поле было тотально зачищено от любых мало-мальски сильных соперников от оппозиции. На полную катушку были включены финансовый, медийный, силовой и административный ресурсы. Федеральный центр уделял регионам подчеркнутое внимание: проекты возникали и согласовывались мгновенно, министры и их аппараты не вылезали из командировок. Технологичность — главное слово ЕДГ-2019. Собственно, единственный кризис наступил там, где произошла ошибка в расчетах, а технологии применили плохо подготовленные люди — в Москве.
Так, а что тут нового по сравнению с кампаниями предыдущих лет? Да глобально ничего. Тот же муниципальный фильтр, применяемый избирательно, и должностной обмен с оппозицией. Те же федеральные ресурсы в обмен на голоса. Те же спойлеры, завышенные результаты на сельских территориях и в выездных урнах, давление в СМИ и пр. К слову, та же глобальная удовлетворенность игроков полученными результатами. А главная отличительная черта ЕДГ-2019 — повышенное внимание центра к выборам: ручное управление кампаниями и связкой врио с министерствами. Это дало возможность гарантировать результат. Если он позволит без помех приступить к спокойной реформе политической и партийной систем в условиях предтранзитной турбулентности, то минувшая кампания может считаться чрезвычайно успешной. Если специалисты, принимающие решения, обманутся кажущейся простотой достигнутого результата и сделают ставку на технологичность в ближайшие годы — значит, сейчас мы отмечаем пиррову победу.
Есть еще один аргумент в пользу политики против технологий. Мы живем в эпоху фрагментации и атомизации гражданского общества страны. Это наблюдается на всевозможных уровнях. Например, происходит распад локальных консенсусов: крымского, пропутинского, либерального, оппозиционного, консенсуса стабильности. Заметно убытие органичного партийного электората. По недавним данным, 41% россиян вообще не может выбрать, за кого голосовать. Причем связь политиков с избирателем потеряна настолько, что затрудняет перспективу строительства новых партий или модернизацию существующих. В глобальной электоральной повестке все большее значение начинают иметь региональные различия: Дальний Восток («отрыв от центра»), Сибирь («компенсация за тяжелый климат», подбрюшье («нищета»), Урал и Поволжье («деиндустриализация»), Кавказ и нацреспублики («национальный вопрос» и «авторитет власти»), Москва и Санкт-Петербург (протестный электорат). Эти геоэкономические и социально-политические нюансы нельзя уложить в технологическую систему, тем более если рецепты сушки явки станут неактуальными и народ массово пойдет к избирательным участкам излагать свое мнение. Нужно восстанавливать партийно-политическую систему, которая позволит организовать коммуникацию внутри гражданского общества России и консолидирует нацию на демократических, а не технологических основаниях.
Хроника ротаций
В этом году снова отличился Хабаровский край. Пожалуй, впервые с середины 2000-х мы получили регион, в котором вертикаль полностью контролируется системно оппозиционной партией. На местных выборах «Единая Россия» заняла лишь третье место, а в заксобрании (30 мест из 36) и городской думе Хабаровска (34 места из 35) доминируют либерал-демократы. Причем речь не идет о применении админресурса губернатором Сергеем Фургалом, который сенсационно пришел к власти в прошлом году и еще не успел переключить на себя все рычаги. Народ сделал выбор, элиты консолидировались, власть получила непредсказуемый результат. Кстати, во Владимирской области похожий эксперимент не прошел: прошлогодний триумфатор Владимир Сипягин не привел родную ЛДПР к победе. Из оппозиционных губернаторов он главный кандидат на отставку.
Итак, мы получили ответ на вопрос, почему в Кремле так опасаются прихода оппозиционных политиков к власти в регионах. Если поначалу вопросы управляемости субъектом и готовности нового губернатора к сотрудничеству не стоят — жесткая межбюджетная вертикаль не оставляет выбора, то впоследствии при грамотной политической работе может вырасти сильный региональный лидер, который аккумулирует местные ресурсы, консолидирует элиты и электорат. Конечно, один в поле не воин, но череда сюрпризов протестного голосования вполне может привести к формированию региональной фронды, которую, естественно, считают совершенно лишней в предтранзитном раскладе.
Нет, избранные лидеры субъектов должны оставаться делегатами федерального центра — и не больше. В этом году взгляд системы на их функционал проявился особенно четко: ни политических программ, ни политической конкуренции, фактически плебисцитное голосование. И это не временное исключение для стабильности результатов. Еще в конце мая статусный Экспертный институт социальных исследований (ЭИСИ) выделил ключевые характеристики, которые характеризуют политический стиль губернаторов новой волны: результативность (новые врио за короткий срок демонстрируют реальные результаты своей работы); открытость (новые врио воспринимаются гражданами как близкие к ним люди); контроль (жители регионов отмечают, что новые врио регулярно берут на личный контроль значимые вопросы и не боятся принимать давно назревшие кадровые решения).
Эта подборка характеристик получила сокращенное обозначение РОК. Примечательно, что предыдущая политическая схема из трех букв называлась КОЛ («конкурентность, открытость, легитимность»). Легко проследить, какие характеристики нарастили приоритет, а какие потеряли актуальность.
Но считать новых губернаторов дистилированными бюрократами в корне неверно. «Эти характеристики отвечают ключевым запросам жителей регионов: на обновление, на изменения, на новый стиль в коммуникации, на открытость, близость к людям, на работу над конкретными задачами развития. Как следствие, новые врио воспринимаются как вполне яркие публичные политики, имеют собственный рейтинг (не делегированный, как принято считать) и потенциал развития электоральной поддержки», — сообщают эксперты ЭИСИ. Политический капитал для новых назначенцев важен, во-первых, потому, что они имеют собственные карьерные амбиции. Во-вторых, в региональной модели власти они должны оставаться точкой сборки для местных элит. Высокий электоральный результат позволяет легитимировать нового управленца, как правило, молодого «варяга» из федерального центра, и консолидировать интересы игроков. Но слабый результат, на грани второго тура, уже создает зыбкую почву, на которой отдельные выгодоприобретатели могут сыграть для расторговки своих интересов.
Современная модель региональных кампаний работает уже многие годы по единому принципу: люди фактически меняют голоса за федеральные дотации на социальные программы. Эта модель — ресурсоемкая, но, несмотря на стагнацию экономики, у бюджета достаточно денег для реализации всех обещаний центра. Зато сокращение ресурсных источников бьет по региональным элитам, которые вынуждены воевать не за рынок, а за господряды. Причем не только друг с другом, но и с госкорпорациями, которые активно наращивают присутствие на местах. Потенциально именно здесь кроются проблемы для стабильности региональных систем. Многое зависит от лоббистских возможностей губернаторов. Если на период избирательных кампаний для них открываются министерские двери, а профильные портфели и вовсе доставляются прямыми рейсами из столицы, то после выборов коммуникация будет не столь легкой — настанет пора помогать другим регионам.
В целом масштаб ротации глав регионов за последние почти четыре года поражает: всего сменилось 54 руководителя. Причем почти две трети из них — «варяги», не имеющие отношения к тому региону, который возглавили. Большая часть новых губернаторов — «молодые технократы/менеджеры», от 30 до 50 лет, выходцы из федеральных ведомств или госкорпораций, как правило, не имеющие опыта работы с региональной повесткой.
Сентябрьские выборы 2019 года продолжили эту тенденцию (см. таблицу). Средний возраст избранников — 48 лет. Из 16 избранных губернаторов только трое переизбирались на второй срок, остальные — новые лица для регионов. Стоит также заметить, что из всех победивших губернаторов только семеро родились и выросли в том регионе, где были избраны. Для остальных специфика нового места работы совершенно неизвестна: им придется с нуля налаживать связи с местной элитой, быстро вникать в своеобразие региона, фиксировать его самые болезненные точки и реагировать на социальные запросы местного населения. Практически все новые губернаторы работали на федеральном уровне, и этот ресурс важнее явки — больше 50% было зафиксировано только в трех регионах Калмыкии, Башкирии и на Ставрополье.
Кого топит УГ
«“Единая Россия” жахнула всех на этих выборах» — таким выводом удивил секретарь генсовета партии власти Андрей Турчак. Итоги выборов для ЕР получились неоднозначными, а оценивали их с точки зрения перспектив партии на 2021 год. Кроме того, в ряде регионов был опробован эксперимент с одномандатниками, когда схема 50 на 50 (одномандатники и списочная часть) менялась в сторону кандидатов от округов. Это произошло в Тульской области, республиках Алтай и Марий Эл, а также в Хабаровском крае. В Москве выборы в Думу состоялись полностью по мажоритарной системе.
В целом по партийным спискам в 12 регионах России «Единая Россия» получила около 53% мандатов, а в десяти регионах страны по одномандатным округам — 75% мест. При этом была вчистую проиграна кампания в Хабаровском крае. Раньше в заксобрании региона применялась схема 18 на 18, которую поправили в пользу одномандатников — 12 на 24.
Но в итоге «Единая Россия» смогла взять только один округ. Неудачной оказалась схема с отказом от партийного участия и в столице. Впрочем, здесь была потеряна управляемость еще на начальном этапе, и эксперимент нельзя считать стерильным.
В целом же выступление «Единой России» следует оценивать позитивно хотя бы потому, что партия власти не просела, как в прошлом году, и, по сути, сохранила стабильный результат. Протестный электорат продолжают аккумулировать КПРФ и ЛДПР, малые партии не заявляют о себе, а спойлеры коммунистов держат традиционные 2–5%. Несистемная оппозиция осталась без представительства в системной политике.
Пару слов о столичной кампании по выбору депутатов в Московскую городскую думу, которая получила резонанс, явно несоизмеримый с полномочиями и влиянием самого избираемого органа. Тем не менее технологические ошибки организаторов привели к кризису представительства и акциям протеста, в том числе несогласованным. Несколько человек получили длительные тюремные сроки и были немедленно забыты организаторами акций. Само же голосование привело в Думу 25 самовыдвиженцев, аффилированных с «Единой Россией», 13 представителей КПРФ, троих эсэров и троих яблочников. Причем на столичном уровне наблюдается та же идиллия, что и по стране. На фоне летнего хаоса результат для мэрии получился приемлемым, тем более что ряд «оппозиционеров» так или иначе связаны с городскими управленцами. Оппозиция само собой празднует успех, а «несистемщики» отмечают еще более значительную победу, чем на муниципальных выборах в 2017 году. Тогда пришлось идти в депутатские корпуса, а потом отчитываться о проваленной работе. Теперь же и работать не надо, и кампания полностью отработана с федеральным резонансом.
Само собой, обращает внимание схема «умного голосования» (УГ), запущенная Алексеем Навальным и ФБК в Единый день голосования для того, чтобы слить максимальное количество кандидатов от мэрии. Был запущен сайт, на котором любой желающий вбивал адрес прописки и получал инструкцию, за кого отдать свой голос. Рассылались СМС с фамилиями «правильных» кандидатов. Респонденты голосовали «вслепую», полностью доверяя решению цифрового источника. Интересно, что из 45 кандидатов для УГ Навальный и его сторонники выбрали 35 коммунистов. Что породило предположение о союзе «красных» с «уличными».
Оценить результат УГ довольно сложно. По некоторым округам благодаря «умному голосованию» преимущество получали кандидаты мэрии, по другим — проходили ставленники Навального. В целом и те и другие кандидаты (если брать по одному от каждого округа) получили равное количество голосов — примерно полмиллиона, но далеко не факт, что это количество голосов определяло УГ. Есть также теория, что Навальный с помощью «слепой» технологии не столько бил по власти, сколько топил конкурентов по системной и несистемной оппозиции.
Как бы то ни было, технологам избирательных кампаний придется учитывать фактор «умного голосования» в ближайшей перспективе: оно вносит непредсказуемый фактор в предвыборные расклады и в ход голосования. Занятно, что часть лидеров оппозиции старой закалки по традиции призывала сторонников портить бюллетени. В ряде округов в мусор попало до 1500 голосов, что на фоне низкой явки оказалось приличным ресурсом, недоиспользованным оппозиционерами. «Умное голосование» в этом смысле куда более эффективное и прогрессивное оружие, на которое еще предстоит найти ответный ход.
ТАСС
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl